Елена Тодорова: Полюса притяжения

Робея, она роняет взгляд вниз. Сначала видит, потом чувствует, как судорожно сжимаются в кулаки ее взмокшие ладони.

Вздыхает. Заставляет себя поднять глаза.

– Экономфакультет, значит? – встречает Рагнарин ее взгляд вопросом, будто только и ждал, когда она решится установить зрительный контакт.

– Да. Экономика и управление.

Боится новой паузы, поэтому продолжает.

– У моего отца своя хлебопекарня. Он рассчитывает, что я не спущу ее на ветер сразу после его выхода на пенсию, – мягко, чуть сипловато, смеется.

Рагнарин медлит, словно выдерживая относительную тишину вокруг них, чтобы послушать это ее хихиканье. А потом тоже смеется. И Яну захлестывает крайне волнующее смущение. Этот трепет, словно упоительная катастрофа, остановить которую не возникает никакого желания.

– И как успехи в учебе? Нравится?

Слышит его голос, будто сквозь толщу воды, настолько шумит в висках пульс.

– Пока да. Очень.

Улыбается просто потому, что не может контролировать свою мимику.

– Живешь где? У Марины?

– Нет. Снимаю квартиру. Одна живу, – слегка хмурится на этих словах. – Так папа распорядился. Он не любит кого-то стеснять.

Рагнарин никак не реагирует на это признание. И она решается проявить ответную инициативу, чтобы как-то продлить разговор.

– А у тебя есть братья или сестры?

– Нет.

Она кивает. Лихорадочно ищет дополнительные и уместные темы.

– Живешь тоже один?

– Один.

– Много работаешь? Я слышала.

– Да. Так и есть.

– А родители?

Его брови слегка дергаются, приподнимаясь.

– Они тоже много работают.

– Знаешь, – взволнованно выдыхает Шахина. – У нас принято задавать такие вопросы, когда хотят узнать человека. О семье, о близких, интересах…

– У нас тоже.

– Ну да… – она снова прячет взгляд, но тотчас возвращает и смотрит очень решительно. – Спроси у меня о чем-то. Что тебе интересно? Потому что я не знаю, о чем еще у тебя спросить.

Рагнарин сглатывает и глубоко вздыхает. Испытывает желание взять ее за руку, чтобы просто успокоить. Но в тот момент еще не уверен, приемлемо ли это для нее. Понимает, что рамки устанавливает Яна. Его же задача, как мужчины, как лидера в отношениях, расширить их максимально комфортно, чтобы она не испугалась и не пошла на попятную.

– Как зовут твоего отца? Какое у тебя отчество? – интересуется первым, что приходит ему в голову.

– Яна Мехмедовна Шахина, – старательно выговаривает она. А затем вдруг сбивает всю его хваленую сдержанность, добавляя со смехом: – В моих венах течет кровь османских завоевателей. Готовься защищать территорию.

– Тебе нужна моя территория? – усмехается Рагнарин, ощущая масштабное жгучее покалывание под кожей.

В следующее мгновение они оба смеются, но легкости в этом смехе мало. Пространство между ними будто электризуется и искрит.

Особенно когда Яна с тем же дерзким шутливым заигрыванием выдыхает:

– Мне нужен ты.

Обычно в жизни Рагнарина сближение – это управляемый процесс. Шахина же, не имея никаких очевидных навыков, имеет смелость соревноваться с ним. И в какой-то степени ей удается застать его врасплох и спровоцировать секундную вспышку потери контроля.

– Жду твоего хода, султанша. Но первый все же будет моим, – приглушенно и уже без тени улыбки произносит Рагнарин.

Она в тот же миг стесняется, краснея как маков цвет. Теряя слова и возможность как-то по-иному проявлять свои чувства, молча наблюдает за тем, как он берет со стола ее телефон и делает дозвон на свой.

– Готовь сказки, Янка. Посмотрим, кто кого приболтает.

Вопреки своей природной смелости, в зоне влюбленности Яна чувствует себя дезориентированной. Ее настроение становится изменчивым и каким-то абсолютно нерегулируемым.

А он все не звонит.

Словно умышленно испытывает ее, подбирая под себя. Сорвется ли? Выдержит? Готова?

Ожидание – беспомощная, неполноценная, вынужденная мера. Шахина концентрируется на учебе, общении с друзьями. По своей открытой эмоциональной натуре она ко всем быстро прикипает, всех сердечно любит, обо всех переживает, всем помогает. Смеется, болтает, рассказывает о некоторых обычаях своего народа, дотошно расспрашивает всех и каждого о российских традициях, формируя свое собственное собирательное мнение о родине матери.

Но мирской баланс уже нарушен.