Елена Тодорова - Хочу тебя испортить

Центурион [4] Центурион – командир крупного подразделения в римской армии (манипула, когорта, вексилляция). , бля… Что за мусор у нее в голове?

Немногим позже, когда официальный балаган стихает, перехватываем эту «когорту» на этапе экскурсии по кулуарам нашей, мать вашу, благонадежной общаги.

Чара с Филей «центуриона» отсекают, а я выхватываю первого попавшего охламона.

– Куда сунем, не здороваясь? Не по фэншую это, – пилю, агрессивно надвигаясь. – Нехорошо.

– Привет, – виляющим тоном спешно отзывается тот. – Мы новенькие.

– Это мы уже поняли, – выплевываю пренебрежительно. – А какого хрена рожи такие наглые?

– Почему это наглые? Вовсе не наглые.

– Не наглые? А может, мне виднее, какая у тебя рожа?

– Мы это… просто хотим заселиться. То есть заселились уже… У нас вот тут главная… – переводит стрелки на Любомирову.

Я ухмыляюсь и заставляю себя оглянуться на вылупившую глаза «сестрицу». Прищуриваясь, мысленно отправляю ей депешу: «Только попробуй сказать, что мы знакомы».

– Вы что творите? – раскрывает рот ракушка. – А-ну пустите! – толкает Чару в грудь.

Тот, естественно, действует противоположным образом. Зажимает ее в угол. Только светлую макушку из-за его плеча и видно.

Мне, безусловно, плевать.

Отворачиваюсь обратно к толпе.

– Что вам надо? Ваши действия противоправны! – лезет на амбразуру какой-то зализанный осел. – Один звонок, и мой отец тут все разнесет!

– О-о-о, – дружным басом задаем мы всей ватагой.

– Да у нас тут сходу залет, – шиплю я на финальных нотах.

Дернув прилизанного, рывком под руку подгребаю.

– Ты у меня сейчас до самых ворот срать кирпичами будешь, банан. Стой! Стой смирно, бля, – выдыхаю приглушенно. Используя захват, прокручиваю рожей к застывшей толпе маргиналов. Смотрю в их перепуганные лица и агрессивно ухмыляюсь. – Кто у нас тут с козырей ходит, а? Что это за фуфел с большим ценником? Что за папа, м? Просветите, мы поржем.

Доблестная когорта молчит, словно махом дара речи лишилась. Только личинка где-то сзади яростно мечет мудреными словами. Впрочем, как обычно, без всякой связки их использует, выскочка.

– Ну? – подгоняю я онемевших. – Кто-то собирается отвечать?

– Во раненые, я хренею… Кира, а урони-ка этого чехла лицом о паркет, – вяло подбрасывает идею Жора.

– Игорь Иванович – начальник районного ГАИ у нас в городе, – неохотно сообщает голос из недр когорты.

– Всего-то, – ржу, усиливая захват, пока у прилизанного не «загорается» от давления рожа. – Сейчас послушай, банан, – говорю ему, а смотрю на всех. – Это ты в своем Петросранске гройсе хухем, а в Одессе – еле-еле поц. Потише будь, если хочешь тут учиться. Меня зовут Кирилл Бойко, тебе это о чем-то говорит? – давлю голосом. Дождавшись дерганого кивка, продолжаю. – То-то же. Главный здесь я. И если я задаю вопрос, любой вопрос – ты отвечаешь. Усек? – заканчиваю рыком, ибо надоело возиться с этой шушвалью.

– Усек.

– Вот и молодец. А теперь педаль отсюда, – отшвыривая его в сторону, пинком в зад подгоняю.

Закладываю руки в брюки с намерением удалиться. Как вдруг банан, отряхиваясь и пятясь, на ходу разрывает возобновившуюся тишину оскорбленным тоном:

– Я буду жаловаться! Буду жаловаться в деканат!

– Ага, ты еще в море нам насри, мститель, – хмыкаю я. – Все, на хрен, свободны, – выплевываю в толпу застывших баранов.

Любомирову, очевидно, тоже выпускают. И нет бы сгинуть, сверкая пятками… Эта идиотка дергает меня за предплечье, заставляя обернуться и встретиться с ее свирепым взглядом.

– Что ты себе позволяешь, братец?

Все. Кранты. Заказывайте центуриону панихиду.

– Что ты себе позволяешь, братец?

Собравшаяся вокруг нас толпа затихает. Подельники Бойко в том числе. Мне без разницы, что именно вызывает такую реакцию! Даже если причиной тому наше с Кириллом «родство». Для меня, между прочим, в этом тоже мало приятного.

Я многое способна понять, принять и простить. Но то, что произошло сейчас… Этот придурок вместе со своей шайкой ведут себя, как банда уголовников. Я не собираюсь мириться с травлей, которую они тут устроили. Такое поведение нельзя оставлять безнаказанным. Судя по реакции сторонних наблюдателей, подобные наезды в академии в порядке вещей. И если другие боятся пресечь беспредел, это сделаю я!

– У тебя с головой проблемы? – голос Кирилла звучит приглушенно, но неприкрытой ярости в нем больше, чем я когда-либо слышала. – Какой я тебе брат, идиотка? – агрессивно надвигается, обдавая мое лицо горячим мятно-табачным дыханием. Для меня столь близкий контакт непривычен и неприятен, но отступить назад – значит сдаться. Поэтому я не шевелюсь, пока он сечет мне в лицо свою ненависть. – Сколько раз еще повторить? То, что мой отец имеет твою мать, не делает нас родственниками!