Кира Фарди - Спастись от мужа

– А-а-а! А-а-а!

А следом появилась вторая волна, и третья. Меня трясло, мокрое от пота тело билось в агонии наслаждения. Я собирала в горсть простыни и расправляла пальцы. И снова собирала и расправляла. Мир перестал существовать, а превратился в кисель, в котором я сейчас плавала и стонала от счастья.

Пришла я в себя не сразу. Вдруг почувствовала жуткий холод, а потом меня стал бить озноб. Тело тряслось, и Генрих крепко обнял меня, чтобы остановить эту дрожь.

– Ах, как ты хороша! Как хороша! – шептал мне муж. – Я тебя никому не отдам!

Эти слова успокоили и убаюкали меня, а утром я проснулась фрау Миллер, законной супругой уважаемого человека, дворянина и профессора.

О, если бы я только знала, что ждёт меня впереди! Увы, мы не в состоянии предвидеть задумку судьбы.

Дни понеслись за днями. Скоро я привыкла к жаркой сексуальности Генриха, его ненасытной плоти и огромному члену. Казалось, никто больше не сможет удовлетворить мои потребности, как муж.

Он уходил на работу, а я хлопотала по дому. Всеми делами, конечно, занимались слуги, мне оставалась только роль бабочки, порхающей по комнатам. Я провожала Генриха, завтракала и шла к бассейну. Благо лето на дворе стояло теплое и солнечное.

Медленно снимала верх купальника и загорала топлесс. Однажды из подсобных помещений показался садовник с сачком наперевес. Он увидел меня и от страха уронил сачок в воду. Пришлось добывать его своими силами, так как скромный герр Ульрих растворился в воздухе, словно его и не было.

Вскоре моя кожа покрылась ровным золотистым загаром, а мне надоело слоняться в ожидании мужа. Хотелось заняться делом. За эти месяцы я пробовала рисовать картины по цифрам. Получалось неплохо, но быстро надоело.

Составлять букеты цветов меня учил герр Ульрих, но он делал это лучше меня, пришлось бросить это занятие.

Я пыталась переводить немецкую поэзию. Увы, не хватило таланта Лермонтова, чтобы сделать стихотворения воздушными и звучными.

От нечего делать я заскучала.

– Представляешь, – жаловалась я Алине, подруге по «Зазеркалью». – Мне совсем нечего делать. Скоро умру от скуки и… тоски по дому.

– Держись. Главное, ты вырвалась из того ада и строишь счастливый брак.

– Тебе хорошо говорить. Вы с Карлосом на одной волне. А я…

Сказала так и смутилась от неловкости. Путь, который прошла Алина, чтобы сбежать из сетей организации, не сравним с моим. Мы не сразу связались после перерыва. Когда Алина вернулась в Россию, позвонила моим родителям, а те уже сообщили немецкие координаты. Встретиться не удалось, но с тех пор мы постоянно болтали по Скайпу, благо Генрих спокойно относился к моему единственному развлечению.

Когда подруга рассказала мне, какие испытания выпали на долю девушек из «Зазеркалья», я долго плакала. Чувство вины за свое счастье, не замутненное проблемам, сжигало изнутри.

Однако в душе я радовалась, что полицейское преследование главарей организации и судебное разбирательство обошли меня стороной. Еще неизвестно, как отреагировал бы Генрих и его знатная семейка на мои регулярные визиты в полицию.

Сейчас, спустя полгода после тех событий, жизнь Алины наладилась. Она помогает Карлосу в горном отеле и растит троих детей.

– И ты будь на одной волне. Интересуйся увлечениями мужа, – голос подруги вернул меня в реальность.

– Да я даже не знаю, что ему нравится, – в сердцах выпалила я. – Он вечерами всегда дома, работает в кабинете. Мне можно только приносить в определенное время кофе. Даже тогда он закрывает ноутбук и ждет, пока я выйду.

– Тогда роди ему сына. Каждому мужчине нужен наследник.

А вот с этим делом было все непонятно и сложно. Я уже несколько раз говорила мужу, что хочу ребенка, но он старательно переводил разговор на другую тему.

Постепенно странные наклонности Генриха раскрывались все больше. Мало того, что уже через неделю после свадьбы муж начал принимать своих таинственных гостей, он еще любил создавать для меня неприятные ситуации.

В особняке Генриха работало несколько слуг. Кроме садовника и охранника в доме были горничные и повариха.

Кухарка фрау Хильда больше походила на тощую и злую эсэсовку, чем на добрую и толстую повариху, каких показывают в кино. Когда она колдовала в кухне, я даже не высовывалась из своей комнаты, боясь, что она своими глазами-льдинами превратит меня в соляной столб.

Генрих смеялся над моими страхами.

– Мари, какая ты у меня глупышка! У вас в России разве нет суровых женщин?