Наталья Семёнова - Его новенькая. Том 2

– А как ещё это понимать?!

– Я… Мне…

– Так он о тебе говорит? – раздается шёпот сбоку.

– Я просил тебя не приходить, – цедит Никлаус. – Но потешить своё тщеславие для тебя оказалось важнее, чем моя просьба, верно? Ты и сейчас продолжаешь ему потворствовать.

– Это не так! – подскакиваю я на ноги, вызывая у людей вокруг дружное «ох…». Виновато осматриваюсь. Смущаюсь. И злюсь. На Никлауса. Бросаю ему в лицо: – Я пришла туда к тебе, идиот!

Находиться здесь дальше у меня больше нет желания, поэтому я срываюсь к двери.

– Что это вообще означает? – насмешливо доносится мне в спину. – Ан-ни, отвечай!

– Куда вы? Собрание ещё не закончилось!

– Не нужно, Глория. Пусть идут. Кто продолжи…

Дверь хлопает за моей спиной и тут же открывается вновь.

– Стой! Как ты могла прийти туда ко мне?!

Снова хлопает, но я уже открываю ту, что ведёт на улицу. Кричу, не оборачиваясь:

– Обманом, Никлаус!

Сбегаю по лесенкам, но дальше последней мне уйти не удаётся: Никлаус ловит мою кисть и разворачивает к себе лицом, требует:

– Объясни!

– Это ты виноват! – подаюсь я к нему. – Разбрасываешь свой телефон где попало или даёшь им пользоваться кому попало!

Никлаус недоумённо смотрит на меня в ответ. Я выдёргиваю свою руку, прячу лицо в ладонях и падаю на ступеньку. Из горла вырываются рыдания. Его история… Я приняла её близко к сердцу и теперь ничего не могу с собой поделать. Мне безумно жаль того выздоровевшего мальчика, на которого в один миг обрушилось столько чужих надежд.

Никлаус опускается рядом, накрывает ладонью моё колено, сжимает его пальцами, негромко произносит:

– Я не понимаю, Ан-ни…

Я прерывисто втягиваю воздух, с остервенением стираю слёзы с глаз и вынимаю из нагрудного кармана комбинезона телефон. Шмыгая носом, открываю переписку с Никлаусом и предлагаю телефон ему.

– Но… – начинает он через минуту. – Я этого не писал…

– Знаю. Это написала Ава.

– Ава.

Никлаус отворачивается в сторону и с силой сжимает пальцы на моём телефоне, так, что белеют костяшки. Ещё немного, и мне придётся копить на новый.

Я поднимаю глаза выше, впиваюсь взглядом в его немного хищный профиль и представляю Никлауса подростком, нашедшим своё спасение в алкогольном дурмане. Неужели и Роберт ждёт от него каких-то выдающихся успехов? В какой сфере? Спорт?

Глаза снова печёт, грудь сдавливает новая порция рыданий, мне невыносимо крепко хочется обнять Ника, но кто я такая, чтобы его жалеть?..

Мне не удаётся сдержать судорожный вздох, и Никлаус в тот же миг поворачивается ко мне. Смотрит так, словно впервые видит или разглядывает с другой точки зрения, что больше похоже на правду, а затем возвращает мне телефон. Молчит. Я не выдерживаю:

– Я тогда жутко злилась на тебя – ждала, наверное, полчаса. А потом… Не надо было мне поддаваться эмоциям. И ты… Вместо объяснений по старой привычке грубил. Аву с твоим телефон я увидела позже, и всё поняла, но было поздно. После всех тех слов, что мы наговорили друг другу… После всей этой лжи… Предательств… Самым разумным, Никлаус, было начать новую жизнь. Нам всем, понимаешь?

– Нет, – отрезает он. Усмехается и отворачивается в сторону: – Ты, Ан-ни, при всей своей хвалёной смелости и силе духа всегда выбираешь лёгкий путь. Тот, что на самой поверхности. Его ещё называют: «сбежать от проблем».

– Теперь ты, помимо всего прочего, считаешь меня трусихой? – стискиваю я зубы. – Превосходно.

Меня злит то, что совсем недавно мисс Лейн, кажется, говорила о том же. Очевидные решения, цели, неподкреплённые мечтой, а значит, жизнь, лишённая страстных желаний, борьбы и полноты чувств.

– Я считаю тебя умной дурой, – усмехается Никлаус.

Так, ну всё, довольно.

Поднимаюсь на ноги, чтобы уйти. Снова. Вся жизнь по накатанной – сбежать оттуда, уйти отсюда. И ни в коем случае не останавливаться, чтобы принять бой лицом к лицу с кем бы то ни было. Особенно самой с собой.

Чёрт.

Снова слышу усмешку Никлауса и как он поднимается следом за мной.

Разворачиваюсь обратно. Делаю решительный шаг. И мои руки оплетают его шею, а щека врезается в твёрдую грудь.

– Ан-ни… – выдыхает он, и я слышу, как его сердце набирает обороты. Он обнимает меня в ответ, зарывается пальцами в волосы на затылке, отчего по моей коже бегут мурашки, а тёплая волна омывает нутро, чуть ли не подкашивая ноги.

С силой жмурюсь и шепчу:

– Прости, что сегодня так нагло вторглась в твоё личное, Никлаус.