Наталья Леонова - Мой пират

– Повторяю, мадемуазель, ничто вас уже не спасет. Но как я уже вам говорил, не терплю принуждения и насилия. Если я захочу вас, вы будете моей.

– Это и есть насилие, капитан. Я не могу раздеться перед вами, и уж тем более делить с вами постель. Я буду сопротивляться изо всех сил!

– Давайте заключим сделку, мадемуазель. Кроме вас и компаньонки, на судне еще несколько пленных моряков с захваченного судна. Могу предположить, что мои парни, не очень любезны в общении с пленными.

– Что вы имеете виду?

– Пираты – народ грубый и бессердечный. Они приветствуют насилие, причем зверское. А убивать им нравится, как можно медленнее. Сначала отсекают уши, нос, потом… стоит ли продолжать?

– И вы это позволите?

– А почему нет?

Она смертельно побледнела. Неужели и он участвует в таких развлечениях. Господи помоги мне!

– Вы упомянули о сделке, – еле слышно прошептала девушка.

– Твоя покорность в обмен на их жизни. Я все равно сделаю с тобой все, что захочу, так или иначе, выбор за тобой. Но пощажу пленников и высажу их в следующем же порту, только с одним условием – если не будешь сопротивляться, – улыбнулся капитан. – Пойми, дорогая, ты уже проиграла, я все равно овладею тобой независимо от твоего желания. Но пленники… их судьба зависит от одного твоего слова. Каков же твой ответ?

– Неужели вы настолько бессердечны? – прошептала Мэри.

– Ты меня удивляешь. За такой приз все можно отдать, а я хочу тебя!

– А мое желание не берется в расчет?

– Знайте, мадемуазель, что только из-за вас я и захватил корабль. Обычно я охочусь лишь за испанскими и английскими торговыми судами. Но вахтенный матрос увидел тебя на палубе и рассказал мне о твоей красоте, – он умышлено не сказал ей, что именно он то, и увидел ее на палубе, и был очень этому удивлен. – Ты должна быть благодарна, что я не намереваюсь делить тебя с моей командой. Но довольно слов, я хочу знать твой ответ.

– Видимо, ничего другого не остается, – медленно ответила Мэри, впервые в жизни чувствуя себя совершенно беспомощной. – Я должна спасти этих людей.

– И не станешь сопротивляться?

– Нет, месье, даю слово.

– Прекрасно. Ты приняла мудрое решение. Уверен, что пленники и твоя компаньонка, будут очень благодарны тебе. Сейчас велю своим людям оставить их в покое.

Спасения не было. Что могла сделать Мэри? Она даже не имела права оказать сопротивление.

Нерешительно, очень медленно Мэри начала расстегивать платье. Сейчас свершится насилие. Ну что ж, по крайней мери французские моряки будут спасены. Только эта мысль поддерживала ее и помогала пережить то, что предстояло вынести.

Нахмурившись, капитан резко спросил:

– Только без всяких дамских хитростей, ты дала слово. Надеюсь, ты не передумала?

– Нет, капитан. Если только вы не передумаете!

Он расхохотался и, подойдя ближе, остановился перед ней. Девушка вновь почувствовала себя маленькой и беспомощной рядом с этим великаном.

– Нет, малышка. Ничто не заставит меня изменить решение.

Собрав в кулак массу рассыпавшихся по плечам волос, он начал перебирать мягкие густые пряди.

– Быстрее, Мэри, – приказал он. – Я не могу больше ждать.

– Как же я ненавижу вас, капитан! – прошипела она сквозь стиснутые зубы.

Он опять рассмеялся:

– Хотя очень приятно слышать такое обращение из твоих прелестных губок, но все-таки лучше зови меня Морай. А теперь, Мэри, может, выпьешь винца, оно должно придать тебе храбрости. Вдруг ты будешь настолько хороша, что я не смогу удержаться… А мне еще никогда не доводилось быть в постели с девственницей, на сколько я слышал, в первый раз им очень больно.

– Боюсь, ваше вино не поможет стереть из моей памяти, то, как вы поступите со мной, капитан!

– Морай, дорогая моя, просто Морай! И не испытывай мое терпение. Чему бывать, того не миновать, но я могу и передумать насчет твоих друзей. Повторяю, тебе, выпей вино и раздевайся. Никаких возражений.

Ее судьба была предрешена, и ей ничего не оставалось делать, как подчиниться. Она допила вино, повернувшись к Мораю спиной, медленно стянула платье, а за тем и сорочку и, перекинув на грудь длинные белокурые волосы, опасливо повернулась к своему мучителю. Ее руки прикрывали грудь, будто пытаясь унять трепетно бившееся сердце. Мэри в ужасе смотрела на пирата, который взирал на нее, как на поверженного врага, и глаза его пылали такой яростью, что становилось жутко.

Ее жест скромности рассердил его. Резко откинув ее светлые пряди, он долго и жадно смотрел на прелестное обнаженное тело. Какой же она стала красавицей! Взглянув в ее фиалковые глаза полные печали, он вспомнил момент, когда она вот так же, смотрела ему в глаза, только тогда во взгляде было доверие.