Ольга Березина - Удержи меня

Войдя внутрь, она поразилась еще больше – гостиная с массивной деревянной мебелью оказалась огромной. Обстановка напомнила ей увиденную как-то в музее. Над широким светлым каменным камином у противоположной стены в тяжелой золоченой раме висел портрет мужчины и женщины. Как Эрика поймет позже, – родителей Макса. Женщина ей не понравилась с первого взгляда. Нет, она была красива, только серые глаза слишком напоминали льдинки. Мужчина показался Эрике более приветливым, хотя чем дольше она смотрела, тем сильнее ее охватывало ощущение, что будь его воля, он с удовольствием покинул бы портрет.

На второй этаж дома вела не одна, а целых две лестницы.

– Правое крыло занимает Макс, нам туда, – сказала мама, – а левое мистер и миссис Уокер. Туда тебе ходить запрещено.

Потом они поднялись на второй этаж. Оказалось в распоряжении Макса целых две комнаты: спальня по левую руку и игровая. Ноги утопали в мягком ворсе ковра, пока они с мамой медленно приближались к приоткрытой двери в конце длинного коридора. Эта комната была не такой огромной, как гостиная, но тоже большой. Первое, что бросилось в глаза – пушистый бежевый ковер с рисунком из пересекающихся квадратов разных оттенков коричневого. Слева было большое окно с заваленным подушками низким широким подоконником. А справа – стойка с телевизором и…

«Это что, приставки? – Эрика не слышала, чтобы кто-то из соседских детей хвастался подобным. – Интересно, он даст хоть разок сыграть?»

Сначала Макс показался Эрике милым и немного несуразным – его короткие непослушные темные волосы торчали в разные стороны, он был тощим и высоким с большим носом, пухлыми губами и вытянутым лицом. Он немного напоминал мужчину с портрета, только с грустными глазами.

«Забавный», – подумала она и широко улыбнулась.

Вот только быстро стало понятно, что ее присутствие отчего-то Макса сильно злит, хоть Эрика поначалу и старалась быть ласковой, дружелюбной.

Макс часто ее толкал, пинал, оттаптывал ноги, а еще называл помойной крысой после того, как однажды она похвасталась найденной красивой куклой.

Эрика помнила, как с широкой улыбкой вбежала в игровую, прижимая к груди свое сокровище. Кукла явно была дорогой – пышное розовое платье с блестками, туфельки с бантиками. А волосы, какие у нее были красивые волосы – светлые, гладкие, блестящие! Они совсем не путались и не липли к расческе при попытке сделать прическу.

Когда она увидела игрушку, та валялась около мусорного бака, недалеко от остановки автобуса, на котором они приезжали в дом Уокеров, если папа не мог сам их отвезти. Сначала мама подумала, что куклу потеряли, но потом заметила, что одна из рук сломана, а платье порвано, так что разрешила Эрике оставить ее себе. А вечером папа подклеил Белль – так девочка назвала свою красавицу – руку скотчем, а мама зашила платье. В общем, вбегая на следующий день в игровую, Эрика была абсолютно счастлива.

Она весело размахивала найденной игрушкой, ей так хотелось поделиться своей радостью со всем миром.

– Смотри-смотри, вчера нашла на улице! Такая красивая! Смотри, какие мягкие волосы! А какое платье! А туфли! – тараторила Эрика без устали. – Там только рука немного отломана была и платье разорвано! И все! Папа починил! – она захлебывалась от невероятного восторга – о такой кукле Эрика и мечтать не могла. – А ее выбросили!

В первые секунды ей показалось, что Макс сейчас улыбнется, а потом…

Его лицо исказила гримаса отвращения.

– Кто-то выбросил, а ты подобрала? Фу! Гадость какая! Как можно тащить мусор в дом, – он замолчал, словно подыскивая подходящее слово, – крыса помойная! – закончил Макс резко.

Эрика стояла перед ним, судорожно стискивая в руках свою Белль, и безуспешно пыталась сдержать рвущиеся наружу слезы.

Теперь она радовалась, кода ей не нужно было идти к Уокерам. Родители старались согласовать работу так, чтобы в выходные кто-то из них обязательно оставался дома. К сожалению, получалось не всегда. Вот и сегодня снова пришлось ехать с мамой, гадая, что ее там ждет.

Когда Эрика как можно тише вошла в игровую, Макс рисовал. Она впервые видела его за этим занятием, теперь понимая, зачем ему столько красок и карандашей.

– Можно взять этого медведя? – пробормотала она, подойдя к стеллажу. Он выделил ей отдельную полку, с которой разрешил все брать, но она все равно боялась и спрашивала разрешения, если Макс оказывался в комнате.

Он вскинул голову и нахмурился.