Наталья Ш.: Судьба

— Малышка, — тихо произнес он. Я перебила его. Кинулась ему на шею со словами «Спасибо», сжимала его в своих объятиях, не прекращая благодарить.

— Малышка, любимая, за что ты меня благодаришь, — не понимал он.

— Ты подарил мне малыша! — объясняла я.

— Лиза, милая, это я тебя должен благодарить.

— Нет, ты не понимаешь, — возражала я. — Мне говорили, что я не смогу больше забеременеть, мой врач сказал, что мне поможет только чудо. Ты подарил мне чудо! Понимаешь? — Роберт тепло улыбался, поглаживал мой живот. Целовал руки.

— Малышка, это действительно чудо. Наше маленькое чудо, которое внутри тебя. Здесь наш малыш. И это счастье. Счастье, которое подарила мне ТЫ.

На следующий день мы поехали к моему врачу. После сдачи очередных анализов, прохождения УЗИ, мой гинеколог долго хмурилась, рассматривая бумаги. А потом эта женщина заявила нам, что все сложно. Что я, конечно, беременна, но это не очень хорошо. Что с моими диагнозами беременность будет сложной, возможно я пролежу все девять месяцев в больнице и, если дойдет до родов, то не о каком естественном рождении не может быть и речи. После всей этой тирады она грубо и цинично заявила, что лучшим вариантом для меня и моего здоровья будет избавиться от ребенка пока не поздно. Я не буду рассказывать о своих чувствах в тот момент, потому что тогда я даже не успела осознать сказанное ею, как разразилась буря со стороны моего мужа. В таком гневе я не видела его никогда, он как всегда спокойным ледяным пугающим тоном, обещал моему врачу, что после этих слов она больше ни дня здесь не проработает. Он еще много чего ей наговорил. Кончилось все тем, что женщина назвала его неадекватным и пригрозила подать на него в суд за оскорбление.

Через три дня, Роберт нашел мне замечательного, уже немолодого акушера — гинеколога, Александра Сергеевича, который сказал нам, что будут сложности, но не все так плохо, и с нами будет все хорошо.

На протяжении четырех месяцев, как и предрекал мой первый врач, я практически живу в больнице. Иногда меня отпускают домой, но ненадолго. Но мне все равно! Я готова вообще не выходить из больницы, лишь бы с нашей малышкой было все в порядке.

Когда я делал предложение Елене, я ни капельки не волновался, я знал точно, что она согласится. Да и предложением это сложно было назвать. Как то за завтраком я просто кинул ей насмешливым тоном фразу: «После того что я сделал с тобой ночью, я обязан на тебе женится». Вот так просто, даже не смотря в ее сторону, без кольца и длинных тирад. И она, естественно, с визгом согласилась, тут же расписывая мне, какой шикарной будет наша свадьба.

С Елизаветой было все иначе. Я волновался как мальчишка, долго выбирал кольцо, готовил речь, ужин с цветами и прочей романтичной фигней. Но я не выдержал, плюнул на все, сделал ей предложение в нашей кровати. Я ужасно боялся ее реакции, боялся что откажет, отдалится от меня. Ведь мы оба были уже женаты. И если для меня мой брак ничего не значил, то для Елизаветы ее погибший муж был центром вселенной.

Но моя девочка в очередной раз меня не подвела. Она согласилась стать моей до конца. Вверила мне себя, не задумываясь. Я был несказанно счастлив. Я не знаю, за какие заслуги мне Бог послал эту женщину, но я готов благодарить его вечно за подаренный мне шанс на любовь и счастье вместе с ней.

Моя малышка очень сблизилась с моим сыном. И это было просто прекрасно. Видеть, как два дорогих мне человека ладят друг с другом. Илюша буквально не отходил от Лизы, я даже немного по-доброму ревновал, потому что как только эти двое встречались, они могли часами играть, читать, разговаривать, не замечая меня.

Лиза очень боялась возвращения Елены. Боялась, что она заберет у нас Илью. Но Елена осталась собой. Лечение в Германии может и избавило ее от наркозависимости и маниакального желания заполучить меня любой ценой, но никак не привило любовь к ребенку. Она вернулась через четыре месяца. Подкупила ребенка кучей подарков, обещаниями, которые, как показало время, она и не сбиралась выполнять. Потом она больше общалась со мной, нежели с сыном. Как всегда язвила, поздравляя меня с бракосочетанием. Я не нервничал, не психовал, так же ехидно принимал ее поздравления, думая о том, что она не исправима и так ничего и не поняла в этой жизни. Бывшая супруга увлеченно рассказывала мне о том, что начала новую жизнь в Европе. О том, что я отнял у нее лучшие годы, и ей надо восстанавливать пробелы. Я не знаю, чего она добивалась, какие чувства хотела вызвать во мне, рассказывая о своем новом мужчине, который ее, конечно же, любит, в отличие от меня, и готов ради нее на все. И, черт, я искренне желал ей счастья с этим мужчиной.