Юлия Бузакина - Во власти тирана

Мысль о том, что я снова останусь наедине с человеком, который утром причинил мне физическую боль лишь за то, что ему не понравился вырез на платье, пробежалась ледяным холодом по спине. Горькая обида была готова прорваться слезами. Мне не нужно новое платье. Я хотела вернуть свое. То, которое купила сама и которое безжалостно порвали.

Я медлю. Мямлю в трубку что-то невнятное, потому что чувствую себя жутко неуверенно.

– Я уже подъехал. Выгляни в окно, я жду тебя у машины.

Сглатываю. Поднимаюсь из-за стола и подхожу к окну. Тимур, безумно красивый, в светлом костюме, стоит у машины с букетом красных роз. Сердце сжимается. Как собачка, которую манят сладким кусочком сахара, затравленно виляю хвостом из-за угла. И хочется взять угощение, и страшно, что очередная вспышка ярости на пустом месте обожжет еще раз.

– Давай же, малышка. Я скучал по тебе весь день. Даже представить не можешь, как я хочу оказаться с тобой наедине в нашей спальне, – нежно воркует в трубку Тимур.

Я вдруг осознаю, что это очередная ловушка. Он не изменится. Никогда. Все будет только так. Даже если мы распишемся. Даже если появится так желаемый мной ребенок.

Все же, собираюсь на выход.

– Ты в порядке, Оль? – поднимает голову от экрана компьютера Ринка.

– Д-да, спасибо… – сбивчиво киваю. Нервно сжимая сумочку, спускаюсь вниз.

Не успеваю выйти из конторы, как оказываюсь в объятиях Тимура.

– Идем, Оленька, столик уже заказан.

Вздрагиваю от того, что он нарушил мои личные границы. Он так легко обнял после того, как утром позволил себе грубость, будто это в порядке вещей.

Тимур, как ни в чем не бывало, вручает мне цветы и открывает переднюю дверь своей спортивной иномарки. Я неловко сжимаю розы в руках. Такие букеты я видела только у блогерш в инстаграм. Мой букет вызывает отвращение. Как будто это показуха. Хорошо отрепетированный спектакль с безумно дорогим букетом цветов.

«Ты провинилась, но я великодушно тебя прощаю».

На заднем сиденье коробка с платьем. Она нравится мне еще меньше, чем букет. В груди горит обида за утренний инцидент. Хочется схватить коробку и ударить ею Тимура по красивому лицу, наотмашь. Конечно, я этого не делаю. Пытаюсь пристроить рядом с коробкой розы, но красивый подарок хочется выбросить в ближайшую урну.

Впрочем, все идет по стандартному сценарию. Агрессии не будет, Тимур в своем репертуаре – на смену давлению приходит любовная лихорадка.

Немного расслабляюсь и позволяю вечернему свиданию идти своим чередом. В ресторане пью слишком много вина, лишь бы не думать. На мне впопыхах переодетое новое платье из дорогого магазина, которое намного откровеннее утреннего. Глубоко внутри я понимаю, что утренние обвинения – лишь предлог, чтобы сорвать на мне напряжение. Мозг плавится от вина, и думать о разрыве очень не хочется. Страшно остаться одной, без средств и обаятельного спутника жизни, которого обожают благодарные пациенты и коллеги на работе. Страшно остаться без Тимура. Уже выпив достаточно много, начинаю понимать, что чувство к нему – нехорошая зависимость, от которой сложно избавиться. Как я проснусь утром не в его объятиях? Как буду жить, зная, что не услышу его бархатный голос по телефону?

Понимаю, что у меня один выход – смириться с положением вещей, или уйти. На «уйти» пока нет никаких ресурсов.

Второе сентября, утро

Вино оказалось крепким, и меня мучает похмелье. Но ничего не поделаешь, надо ехать на работу.

– Вызови такси, – подает голос из кухни Тимур.

Он в благодушном настроении – прием в больнице начинается с полудня, и утро в его полном распоряжении.

Заглядываю на кухню. Тимур готовит сытный завтрак на двоих. Омлет скворчит на сковороде, горячие сэндвичи с ветчиной и сыром плавятся в микроволновке, а свежесваренный кофе распространяет божественный аромат. Из одежды на нем только спортивные брюки, и я неловко замираю в дверях кухни – он великолепен. Упругие мышцы, идеальный пресс, красивый профиль. Ему тридцать семь, но на внешних данных это почти не сказывается.

Вспоминаю прошлую ночь – и по коже летят мурашки. Тимур умеет доставить удовольствие, если захочет. Его ласки – умелые, властные, помешанные на хмеле от вина, разливались горячим наслаждением до самого рассвета и до сих пор отзываются сладким эхом где-то глубоко внутри.

Он резко оборачивается. Губы расплываются в улыбке.

– Ты такая красивая, когда на тебе нет ничего, кроме полотенца.

Выключает плиту и уверенно двигается мне навстречу. Тело тут же откликается на его приближение. Я хочу сопротивляться, и не могу. Низ живота сводит сладким предвкушением.