Мария Осенина - Академия зависти

– Аня, тебе, наверное, совсем все равно, что надевать, да? – Кристина улыбнулась в притворном восхищении, – мне бы твое спокойствие. Ну да, Никите ты все равно нравишься, тебя хоть в мешок одень – девушка изо всех сил старалась скрыть пренебрежительный тон, но получалось плохо. Все ее мнимые комплименты выглядели как попытка как можно больнее задеть.

– Мы расстались, – стараясь оставаться спокойной, ответила Аня.

Вика резко поменялась в лице, она испуганно перевела взгляд с Кристины на Аню. На лице Кристины отразилась целая гамма эмоций – от растерянности, до почти торжествующего выражения. На секунду показалось, что девушка сейчас же радостно захлопает в ладоши. Но она взяла себя в руки, состряпала жалостливую моську и нарочито грустно произнесла:

– Ох, малышка я тебе очень сочувствую! – она положила руку Ане на плечо, – вы были очень хорошей парой! Как мне тебя поддержать? Хочешь, обнимемся? – Кристина распахнула руки, словно приглашая к ней прижаться.

– Нет, – буркнула Аня, смущенная всем этим цирковым представлением. Она отшатнулась от девушки, как от чумы, сказала Вике, что будет ждать в беседке и скорее пошла на воздух.

– Эй, можно было бы и поблагодарить за поддержку! – крикнула вслед Кристина. Она притворно всплеснула руками, словно и впрямь была обижена. Впрочем, скоро она забыла об этом инциденте, уже вовсю делясь новостями с каждым, кто встречался на ее пути.

Вика нагнала подругу уже во дворе, Аня часто дышала, стараясь сдержать все, что кипело сейчас внутри. Как-то успокаивать ее не было смысла, Аня это ненавидела, такой уж она человек. Нужно было просто быть рядом. Что Вика и делала.

– Ну, все, – сказала Аня, когда уже чуть отошла, – считай, на Никиту повесили табличку «свободен». Подходи и бери, кто хочет, Кристина первая в очередь встанет.

– Ань, ну нельзя так реагировать на все, забей на Кристину! – попыталась вразумить подругу Вика.

– Завтра вся школа будет трещать про нас, Вик. Вот увидишь, – Аня пнула ногой ни в чем неповинный камешек на тропинке. Меньше всего сейчас хотелось отбиваться от притворных сочувствий или любопытных и неуместных вопросов. В школе нечасто происходили какие-то громкие события, поэтому участники таких событий мигом становились центром обсуждений.

На следующий день действительно, если не вся школа, то точно большая ее часть то и дело кидала на Аню заинтересованные взгляды. Эти взгляды были полны какого-то праздного, нездорового интереса. Иногда кто-то поглядывал на нее сочувственно, а кто-то явно злорадствовал. Хотелось сбежать, скрыться, но пришлось идти на пары и терпеть все эти взгляды, смешки за спиной, неискренние сочувствия и бестактные вопросы. Как расстались? Почему расстались? Кто-то кому-то изменил? Как же вы теперь будете общаться? Вопросы если не задавались напрямую, то передавались через Вику, а Вика в свойственной ей манере посылала вопрошающих куда подальше. Таинственность же заставляла лицеистов задаваться еще большей кучей вопросов.

На перемене Аню подозвал Никита. Он вел себя как обычно, хотя конечно тоже заметил все эти взгляды и перешептывания. Но что до него, то времени на рефлексию у него почти не было, он занимался футболом и защищал честь лицея на городских соревнованиях. Все эти сплетни чаще всего обходили его стороной. Ведь он легко мог скрыться в своей раздевалке или на поле, прикрываясь тренировками. А посреди тренировки к нему явно не подбегали с вопросом: а почему это вы расстались, ведь у вас все было хорошо? В общем Никите повезло.

– Ань слушай, – начал он без предисловий, – мы тут с ребятами хотим небольшую вечеринку провести, мне нужна твоя помощь, – сказал он, с надеждой, – начало года все-таки, хочется немножко повеселиться, понимаешь?

– Понимаю, – ответила девушка и сложила руки на груди. К ней довольно часто обращались со всякого рода одолжениями: разрешить отпустить в город, поговорить с учителями на счет контрольной, попросить за кого-то, – а я чем тебе помогу?

– Ты староста, ты хорошо общаешься со многими учителями, сможешь нас прикрыть, если что? – он ей подмигнул, – Само собой ты тоже приглашена.

– Так, – все это начинало ей не нравиться. Нет, тусовки она любила – кто же не любит хорошенько отдохнуть? Ей скорее не нравилось прикрывать чужие задницы от праведного гнева рассерженных учителей. И подобную просьбу она могла конечно выполнить, но только если ее хорошо попросят. Очень хорошо попросят.