Айза Блэк - Невеста палача

– А что потом? – вонзаю ногти в его кожу, – Убьешь меня? Как прикончил моего жениха? – ему не больно. Я лишь распаляю зверя.

Мое сопротивление как комариный укус. Даже с места его не сдвинуть. Захочет убить, свернет шею двумя пальцами, даже пискнуть не успею.

– Постарайся, прояви фантазию, – порочная ухмылка появляется на идеально очерченных губах. – Иначе…

Теперь вижу в металле жажду, желание. И мое тело отзывается на физиологическом уровне, тянется к палачу. Ярость. Похоть. Ненависть. Между нами летят искры. Я хочу причинить ему боль, сильную, чтобы завыл, и в то же время хочу, чтобы обнял, заключил в свои стальные объятия и укрыл от безжалостного мира.

– Иначе, что убьешь меня? – усмехаюсь в его пылающее яростью лицо. Моя злость прогоняет страх. В этот миг я сама зверею. – Так чего тянешь? Тебе за мое спасение никто не заплатит! Решил запугать, использовать пока выкупа ждешь? Так сорри, разочарую, денег не дадут, – еще сильнее вонзаю ногти в грудь, чувствую, как разрывается кожа, как горячая кровь течет по пальцам.

Инстинкт самосохранения во мне умер. Я подвожу палача к краю. Распаляю пожар, неконтролируемое пламя, которое сейчас меня уничтожит.

– Заплатят? – злобно усмехается. Кулак над моей головой вонзается в стену, он бьет по ней нещадно, с остервенением, со звериной, нечеловеческой жестокостью. – Все у тебя сводится к бабкам? Да, ваше сраное величество? И женишку своему сосала ради красивой жизни? – кулак продолжает крушить стену над моей головой.

Закрываю глаза. На лицо и голову сыплется розовая штукатурка. Прилипает к мокрым волосам. Ощущение, что надавила на больную мозоль, так он осатанел. И хорошо! Если не физически, то хоть морально задела. Удовлетворенно скалюсь.

– Даже если не бабки тебе нужны. Это ничего не меняет, – говорю, когда череда ударов прекращается. Он дышит тяжело, с надрывом. – Стараться проявлять, как ты там выразился фантазию, для чего? Если ты уже меня приговорил? – поднимаю голову, смотрю на него с вызовом. Ничего не могу с собой сделать, адреналин бежит в крови, мне уже не страшно. Я готова к любому исходу. Даже если это последние минуты моей жизни.

– Геройствуем, ну-ну, – склоняет голову набок, в глазах растекается жидкий металлический огонь. – Только ты не учла одного, – резко тянет меня вниз, от неожиданности даже не успеваю опомниться, как оказываюсь перед ним на коленях. – Умереть можно тоже по-разному, – хриплый голос становится притворно-спокойным, – Можно быстро и безболезненно, а можно долго, – на губах довольная ухмылка, – Мучительно долгооо.

– И я должна заслужить у тебя свою безболезненную смерть? – продолжаю сидеть на коленях, смотрю на него, подняв голову.

– Именно так, – расстегивает ширинку, – Будешь мне сосать не за бабки, как Игорьку. А за мгновенную смерть. Деньги, поверь, в этой жизни тебе больше не понадобятся.

Перед моим лицом его член. Впервые вижу так близко мужской орган. Сравнивать не с чем. Но этот кажется каким-то огромным. Весь в венах, толстый, длинный, ровный. Багровая головка с маленькой каплей на конце смотрит на меня. От моего взгляда он раздувается еще сильнее.

– Приступай, – голос хриплый, каждая буква пропитана звериной похотью.

У меня нет отвращения. Нет страха. Любопытство. Мне интересно его рассматривать. Член приятно пахнет, мускусный запах в этой области еще сильнее. При других обстоятельствах, я бы рискнула взять его в руку. Даже интересно узнать какой он на ощупь. Лизнуть головку, попробовать его на вкус.

– Нет! – сажусь на пол и демонстративно отворачиваюсь.

Слышу безумный рык. Кожей ощущаю вновь поднявшуюся ярость. Хватает меня за волосы, тянет на себя. Больно. Заставляет вновь повернуться к громадному органу. Губы дотрагиваются до головки, капля размазывается по ним. Он вздрагивает, член пульсирует, тянется ко мне, словно просит о нежности. Он явно намного ласковей своего обладателя.

– Бери в рот и работай языком, – надавливает мне на голову, пытаясь протолкнуть член. – Слизняку за обе щеки заглатывала, а мой болт тебе не по нраву. Да, ваше величество? Так привыкай, другого не будет.

Ярость моя ушла, растворилась. Так стало жалко себя. Предательские слезы побежали по щекам. Взяла его руку в свои. Он опешил. Даже перестал другой рукой сдавливать мою голову. Замер как изваяние.

Провела подушечками пальцев по кровавым следам. Ссадины довольно глубокие. С какой же злостью он колотил стену. Горячая огромная ладонь, неужели она может только крушить и ломать? Не верю. Продолжаю гладить его руку. Мне так нравится его грубоватая кожа.