Лила Каттен - Мурад. Мой любимый враг

– Простите.

– Что ты решила? – без нотки сочувствия, но я все равно буду благодарна ему, что он спас меня.

– Не хочу в детский дом.

– Завтра утром с Зоей Романовной отправишься покупать вещи. Только строгие и закрытые, никаких мини и всякого… – он замолчал на миг. – Ты меня услышала?

Почему-то мне не пришло и в голову ему возразить. Это матери я могла сделать назло, наверное, для того чтобы обратить внимание не на оболочку, а на себя саму, но тут, я просто согласилась. Человек делает мне добро, зачем отвечать иначе?

– Поняла.

– Закончишь с этим всем и сразу на самолет.

Он развернулся и увидел мою растерянность.

– Что? – с раздражением задал вопрос.

– А как же… как же похороны?

Мне показалось, что меня в ад утягивает сам дьявол.

Мужчина призадумался, что-то решая.

– Значит после похорон полетишь из Санкт-Петербурга. Они завтра.

– Ладно.

– Ступай.

Тут же развернулась, чтобы уйти, но все же решила добавить напоследок: «Спасибо вам за все».

Самолет встряхнуло, и я вынырнула из воспоминаний очень резко, дернувшись.

Рядом сидящая женщина косо посмотрела в мою сторону.

– Извините.

Села ровней и поняла, что проголодалась.

– Простите, – позвала я стюардессу.

– Чем могу вам помочь?

– Скажите, а я могу перекусить?

– Через пять минут будет подан обед. Могу я предложить вам чай и сладости?

– Нет, спасибо. Я подожду.

Выбрав рыбу, я отведала очень вкусного лосося с овощами.

– Как долго нам лететь? – задала вопрос, когда у нас забирали подносы.

– Полтора часа.

– Благодарю.

Повернулась к иллюминатору и посмотрела на яркие лучи полуденного солнца, что прятались в белых «кудрях» облаков.

На секунду я представила, что я лечу домой, вот только как выглядит теперь этот дом, я не понимала.

За три года я изменилась возможно внешне, но внутренне, кажется, осталась той же Лорой… потерянной и раненной жизнью.

Когда самолет стал заходить на посадку, я подумала о том, кого я бы хотела видеть. Точнее кого точно хочу увидеть в аэропорту.

Нужно ли мне заниматься самообманом и убеждать себя, что это не он. Не он, кого я мечтала видеть в зоне встречающих.

Но если вспомнить ту ненависть, что Мурад посылал мне, я зябко начинаю ежиться.

Почему? Из-за того, что я жива, а его сестра нет? Может она погибла в другом месте пока он спасал меня? Бред!

Я сотни раз за это время пыталась найти информацию о смерти родителей, чтобы оттолкнуться от этой и пойти искать в другом направлении, но везде была лишь официальная информация, которая была далека от настоящей.

Авария.

Не знаю, почему не стали говорить правду общественности, да и кто вообще что-то решал? Точно не я.

Взяла свой багаж из двух чемоданов и двинулась на выход, хотя шла я так медленно, фактически плелась в конце и смотрела в спины пассажирам, летевшим со мной на небольшом самолете.

Когда толпа стала фактически прозрачной я вышла из огромных дверей и увидела его.

Огромный как скала мужчина, сложив руки на груди стоял и скучающе наблюдал за людьми, словно за муравьями.

Очки скрывали глаза, но я уверена, он злился. На них? Или увидел меня?

По-прежнему красивый, как и тогда. Я думала, что, будучи маленькой девчонкой, заблуждалась, восхваляя мужчину в голове, но сейчас осознаю, что была права. Он невероятно красив.

Почему он приехал? И сердце так отчаянно стучит, словно уже пощады просит?

Мурад внезапно опускает руки и делает шаг навстречу, теперь точно злится. Желваки то и дело перекатывались туда-сюда, выдавая его настроение, и каждое движение было слишком резким.

– Здравствуйте, – улыбаясь здороваюсь с ним, но кажется за три года ничего не изменилось.

Чувствую себя такой дурой за свою приветливость.

Возвышается надо мной стеной, и это при том, что я почти сто восемьдесят пять сантиметров ростом.

– Что на тебе надето? – внезапно спрашивает он.

Немного теряюсь от его вопроса, но все же оглядев свой светло-голубой сарафан на тонких бретельках отвечаю:

– Платье.

– Я сказал, чтобы… – он осекается, а я недоумевающе смотрю в спину мужчине, который взял мои чемоданы, точнее вырвал из моих рук и пошел вперед.

Внутри меня непонимание сменилось злостью.

Я не собачка ему. Какого черта?

Останавливаюсь около огромного джипа и жду, когда он положит мой багаж внутрь, чтобы высказать ему все.

Багажник захлопывается, и я иду в бой.

– Я не просила вас помогать мне сейчас, – мужчина делает вид, что не слышит меня и идет к двери со стороны водителя. – И тогда не просила. Я вас вообще не знаю. Так почему же вы, не скрывая показываете, что вам в тягость делать то, что, по сути, сами на себя взвалили?