Анастасия Вкусная - Студентка для авторитета

Озабоченный на это расхохотался, но сжалился.

– Хорошо, пойдем. Ночной Париж во много раз интересней магазинов и парков.

Так и оказалось. Клубы чередовались с тихими барами, сумасшедшие танцы – с отдыхом под чтение стихов от уличных поэтов, ревнивые переглядывания с безумными поцелуями. В отель вернулись под утро. Едва стащив платье и смыв кое-как косметику, я рухнула в постель и уснула еще до того, как Кир вышел из душа. А утром проснулась от потрясающего аромата кофе. Любовник завтракал на маленьком балкончике, увитом розами. Для меня круассан и кофе тоже нашлись. Жадно сжевала все, до чего смогла дотянуться под насмешливые взгляды Кира. А когда допили кофе, Кирилл поставил передо мной подарочный пакет.

– Что это? – настороженно поинтересовалась.

– Подарок, – загадочно улыбается во все тридцать два.

В пакете обнаружилась коробочка, а в ней сережки. Небольшие, изящные и удивительно красивые. Взвизгнула от радости и побежала к зеркалу примерять.

– А поцеловать? – понеслось мне вслед возмущенное.

Все воскресенье гуляли по различным музеям и выставкам, что меня сильно удивило и озадачило. Не похож Кир на ценителя искусства, но он не выглядел делающим одолжение. Я и сама от живописи и скульптуры очень далека, хотя понравилось безумно все, что удалось посмотреть. Стало темнеть и пришлось вернуться в отель. Собрали вещи, сдали номер, но в аэропорт было рано. Попыталась загрустить, но Кир привез на набережную. Речная прогулка по Сене напрочь отбила желание печалиться. Напротив, получилось очень романтичное прощание с городом влюбленных. И с нашими идеальными выходными.

Две недели после возвращения усиленно училась и столь же страстно мечтала о новых встречах с Киром. Он, видимо, тоже остался в восторге от поездки, потому что видеться мы стали значительно чаще. Вскоре в голову мне пришла идея проверить собственные догадки и чаяния. Для начала поинтересовалась у любовника, как продвигается их сотрудничество с отцом.

– Все нормально, Лид, – ответил спокойно и продолжил целовать мои пальцы.

Только недавно смогли оторваться друг от друга, и я здраво рассудила, что более удачного момента не будет.

– Я тут подумала… – очень надеюсь, что мой голос не дрожит.

– Ммм? – Кир перешел к чувствительному месту на сгибе локтя.

– Решила, что надо сказать отцу. Что я выросла, что у меня есть личная жизнь. Понимаешь?

– Понимаю. Давно пора, тебе двадцать один скоро.

Кир целовал меня, увлекаясь все больше, а я изо всех сил пыталась не выдать разочарования. Не на такую реакцию рассчитывала. Очевидно же, что если хочу рассказать о своих отношениях папе, то и про Зайцева рано или поздно могу сказать. Но его это, похоже, совсем не беспокоит. Либо считает, что не раскрою личность любовника, либо ему плевать. Но я-то папу хорошо знаю, если на роман со студентом он еще может закрыть глаза, то взрослый мужчина в моей постели его вряд ли устроит. Да он будет в бешенстве!

Кирилл так и не прокомментировал мои слова. Ни в этот день, ни в последующие встречи. Начался октябрь с его затяжными дождями и тоскливыми библиотечными вечерами. И я все чаще стала задумываться, что Кир не тот мужчина, ради которого стоит рисковать хорошими отношениями с отцом. Я могу лишиться доверия и финансирования со стороны родителя, а любовник просто скроется в тумане после скандала. Возможно, он просто ищет способ отделаться от сотрудничества с генералом Третьяковым. Что-то же говорил о том, что это распоряжение начальства, а не его желание…

Несмотря на тягостные мысли о необходимости расставания и притаившуюся в сердце обиду, я продолжала радостно бегать на свидания. Каждый раз растворялась в Кире и в ощущениях, что он дарит. Понимала, что столь идеального мужчину не скоро найду. Да и вряд ли брошусь сразу искать. Еще какое-то время взвешивала все за и против и приняла окончательное решение. Свидание, которое должно было стать последним, получилось волшебным, но коротким. Загородный отель, ужин в машине и мы прощаемся у того дома, который любовник долго считал моим. Сказать в глаза не хватило духа, сообщу потом. Но так точно будет лучше – расставаться нужно до взаимных упреков и перманентного мозговыноса.

Дошла до дома, закрыла входную дверь и привалилась к ней. Голова идет кругом, слезы жгут глаза. Не знаю, как справлюсь. Как буду существовать без Кира, без наших встреч, без его горячих ласк и нежного шепота. Неожиданно понимаю, что в гостиной горит свет. Странно, отца не должно быть дома. Разуваюсь и на носочках крадусь в комнату. Осторожно заглядываю в арку – папа сидит на диване, сжав виски пальцами. Подумала бы, что его опять мучает мигрень, но полупустая бутылка коньяка на столе перечеркнула это предположение.