Вероника Касс - Семья напрокат, или Приручи меня

Театр абсурда, не иначе.

– А как иначе, Мирослава? Этот ребенок будет нашим с вами. И мы будем самой идеальной семьей. На людях, естественно. Вашей личной жизни и ваших предпочтений, – он на мгновение скривился, досадливо на меня посмотрев, – я не буду никоим образом касаться, если это, конечно, никак не выйдет наружу и не отразится на моей карьере.

– То есть вы так, между делом, предложили мне брак? Да вы сумасшедший!

– Называйте это как хотите. Вам нужен ребенок. Мне деньги, ребенок и возможности, которые откроются для моей карьеры, если я войду в вашу семью. Я с вами честен, Мирослава, потому открыто говорю, что выиграю намного больше от этого договора.

– Да вы что? А я бы так сама и не поняла. Ну-ну.

– Мира, – предостерегающе рыкнул Соколовский, и я вздрогнула.

– Даже не надейтесь, – зло прошептала, – я ни за что не пойду на это. Да вы точно сумасшедший!

– Хорошо, – Мирослав развел руками. – Я всего лишь предложил вам помощь, – хищно улыбнулся он. – Не хотите даже обдумать мое предложение – тогда справляйтесь сами. – В его глазах загорелся какой-то нехороший огонек, и я инстинктивно отступила на шаг. – В конце концов, у вас же есть ваш салон? Вот и живите на одну лишь прибыль от него, если, конечно, сможете с той прибыли хоть один раз погасить аренду помещения. Но я бы на вашем месте подумал, Мира, потому что у вас нет выхода.

Мне захотелось вцепиться в его холеную небритую рожу и располосовать ее ногтями. Так некстати вспомнилась Вика, которую я еще час назад считала ненормальной. Сейчас же я поняла, что была бы не прочь разбить бутылку виски о голову рядом стоящего мужчины. И не увидела бы в этом ничего ненормального.

– Всего хорошего, – выдавила из себя вместе с лицемерной улыбкой и, спрыгнув с бордюра, на котором стояла, быстро перебежала проезжую часть.

Подальше, как можно дальше от этого напыщенного индюка. Ведь у него не было ни кола не двора, раз он так хотел моих денег, а вел себя так, словно он Стив Джобс или Билл Гейтс, не меньше…

Мирослав

Огнева была красивой. До безумия красивой. И Мирослав оказался к этому не готов. Одно дело – видеть ее фотографии, представляя очередную избалованную мажорку, сменившую ориентацию со скуки. И совершенно другое – увидеть ее лично, на удушающе маленькое расстоянии. Миниатюрную, худенькую, чистенькую и такую притягательную. Все рецепторы Мирослава обострились, напряглись и настроились на волну девушки, поглощая и впитывая в себя каждый ее жест и каждое движение ласкающих взгляд волос.

Соколовский на какое-то время потерялся: на минуту или две, но он забыл о делах и всех своих планах. Потому что был не готов к такому.

Черт. Эти волосы были для него ударом ниже пояса. Обезоруживающим ударом.

Белоснежные локоны, длинные и пушистые, которые сразу же бросались в глаза, потому что были какими-то нереальными, словно сказочными. А еще потерянный и в то же время холодный взгляд. Да, девушка была самой настоящей Снежной королевой, вразрез с собственной фамилией. Огнева.

Огневы! Они были нужны ему. Соколовский тут же взял себя в руки и озвучил свое предложение Мире. Он ни минуты не сомневался, что девушка его пошлет, это было очевидно. Но вот полыхнувший огонек воинственности в ее глазах стал для него неожиданностью.

Девочка не так-то уж и проста. Ну еще бы, с такими-то родственниками.

Соколовский еще долго смотрел вслед удаляющейся фигурке, пытаясь понять, кого же она ему напоминала. Был такой зверек, маленький, красивый, пушистый и белоснежный, но ведущий хищный образ жизни. У Огневой было то самое хищное начало. Вызов в холодных стальных глазах, которые не были ни серыми, ни голубыми и напоминали настоящую пучину расплавленного серебра.

Мысли убежали в совершенно не том направлении, и Соколовский, развернувшись, пошел к машине.

Ему нужен был этот брак, он бы решил все его проблемы и помог добиться желаемого. Вчера, когда Самойлов скинул ему документы Огнева, Мир чуть не поперхнулся. Не бывает таких совпадений. Не бывает.

Но ему повезло. Чертовски повезло. В общем-то, как и обычно.

Лишь единственный раз судьба не пожалела Соколовского – когда выбрала ему родителей. И, видимо, взамен за эту неудачу все остальное время он получал поблажки от той самой судьбы. Мирослава так и не усыновили, он прожил в интернате до самого выпуска, и это было, как он считал, к лучшему: у него были нужные квоты и льготы. А еще у него были мозги.