Анастасия Градцева - Прага. Инструкция по соблазнению

Закончив урок и попрощавшись с ребятами, она не могла поверить своему счастью: неужели обошлось без выходок этого наглого парня? А все мамино платье! Прямо не платье, а оберег от мужчин! Надо ей позвонить и сказать «спасибо»!

Все студенты уже веселой щебечущей стайкой покинули аудиторию, и только Мирек еще возился, что-то бесконечно перекладывая в своем рюкзаке.

– Nečekej na mě, jdi ( Не жди меня, иди ), – бросил он наконец Тонде. – Mám se na něco zeptat ( Мне надо кое-что спросить )

Глаза того зажглись дичайшим любопытством, он глянул на обманчиво спокойного Мирка, потом на напрягшуюся Лару, широко улыбнулся, попрощался на ломаном русском и, посвистывая, вышел из аудитории.

Когда они остались вдвоем, воздух в помещении как будто сгустился. Лара непроизвольно сглотнула, ощутив, как сильно пересохло в горле. Хорошо, что дверь открыта – если что, можно будет кого-то позвать на помощь. Хотя чего она боится? Можно подумать, он и правда ей может что-то сделать! Скорее всего просто решил что-то спросить по теме урока. Или извиниться за свое поведение на прошлом занятии.

Мирек молча подошел к её столу. Высокий, как большинство чешских парней, крепкий, но при этом не раскачанный – видно, что реально спортом занимается, а не просто глотает протеин и в тренажерку ходит. Сухие сильные руки, узкие бедра, крепкая шея… Он производил впечатление хищного зверя, каждая мышца на теле которого была создана не для красоты, а для дела – догонять, хватать, загрызать. И под его немигающим взглядом Лара ощущала себя наивной ланью, которая повстречала на прогулке тигра.

– To je tvoje (Это твоё) , – коротко сказал он, вытащил что-то из кармана и положил ей на стол. И через секунду Лара так сильно и мучительно покраснела, что вспыхнули даже уши. Перед ней лежали её собственные желтые трусы со Спанч-Бобом. Значит, не потерялись…Значит, это все же он их тогда подобрал, когда она наскоро похватала раскиданное белье и сбежала.

– Ты… ты… – она хватала воздух ртом.

Мирек ловил кайф: вид строгой учительницы, которая, враз растеряв свою неприступность, бешено краснела и кусала свои пухлые губки, был так хорош, что хотелось перекинуть её через плечо, утащить к себе и не выпускать из кровати минимум неделю. Давно не видел таких сексуальных девчонок – даже серый балахон её не портил, к тому же, он знал, какая чудная фигурка под ним скрывается. И ведь он ей тоже нравится. Мирек же не дурак: видел, как эта русская красотка на него смотрит. И как дышит учащенно, и как залипает взглядом на его руках, и как непроизвольно облизывает губы.

Проверяя свои догадки, Мирек положил широкую ладонь на её бледные тонкие пальцы, которыми она отчаянно вцепилась в столешницу. И по мгновенно вздрогнувшему телу и расширившимся глазам понял, что не ошибся. Его самого от этого невинного прикосновения прострелило электричеством от затылка до самых пяток, и остатки мозгов тут же стекли к моментально вставшему члену. Такого стояка он даже в подростковом возрасте не помнил – хотелось так, что аж трясло.

– Ты такая красивая, – зашептал он на чешском, нежно поглаживая большим пальцем её руку, – ты мне пиздец как нравишься, я так хочу тебя целовать…везде…хочу трахнуть тебя прямо на этом столе…

Мирек знал, что она его не понимает, и поэтому не сдерживал себя в словах. И в этом тоже было какое-то извращенное удовольствие.

Он медленно потянулся к ней через стол, завороженно глядя на пышную грудь, тяжело вздымающуюся под серой тканью, потом, не удержавшись, коснулся… и вдруг отскочил, взвыв от боли. Что это, вашу мать, было? Мирек потер ноющую голову и, только увидев разъяренную Лару с огромной книжкой в руках, сообразил наконец, что произошло. Нежная, как фиалка, учительница только что огрела его чешско-русским словарем. От души так приложила.

– Добавить? – деловито спросила она. – Или и так понятно?

Мирек отрицательно замотал головой.

– Слушай сюда, мальчик, – её голос звенел от еле сдерживаемой холодной ярости, – еще раз распустишь свои поганые руки, я отправлюсь к руководству университета. И ничем хорошим для тебя это не кончится. Понял? Или на английском сказать?

– Понял, – эхом повторил он, уловив скорее общий посыл ее гневной речи, чем смысл отдельных слов.

– Вот и прекрасно! А теперь быстро свалил отсюда. Студенты меня не интересуют.

– А преподаватели? – нехорошо ухмыльнулся Мирек, сразу вспомнивший незнакомого самодовольного чувака в костюме, который сидел рядом с Ларой в столовке и ревниво на него поглядывал.