Герцель Давыдов - Если что, я в соседней комнате

– В этом его можно понять, современные критики готовы придраться к каждой детали, каждой мелочи.

– Джули, я с вами согласен, но вы же знаете о состоянии здоровья мистера Гоулда. Ему лучше ещё день отлежаться, чем искать подходящий реквизит в дождливую ноябрьскую погоду, но он и слушать этого не желает, – тяжело вздохнув, сказал Чак.

Джули, хорошо знакомая с режиссёром, улыбнулась и решительно произнесла:

– В этом весь мистер Гоулд – полностью посвящает себя любимой работе. Я завтра зайду его проведать и постараюсь убедить ещё несколько дней не нарушать постельный режим.

– Мисс Блант, давайте смотреть на вещи более оптимистично! Я надеюсь, что эта постановка окажется успешной, и мы будем играть в ней долгие годы, – резюмировал её партнёр по сцене, подходя к гримёрной.

* * *

В своей гримёрке Джули села на стул напротив зеркала и задумалась. Потом, посмотрев на часы, – полдесятого вечера – она собралась незамедлительно смыть с лица грим, как раздался стук в дверь.

– Кто там?

– Это я, Том.

– Проходи. Ты прямо как по расписанию. Каждую пятницу с цветами у гримёрки.

Худощавый парнишка лет семнадцати ничего не ответил на шутку мисс Блант. Протянув ей восхитительный букет тюльпанов с нежными белыми бутонами, он произнёс:

– Эти цветы для вас.

– И от кого же?.. Хотя зачем я спрашиваю? – улыбнувшись, проговорила актриса. – Ты же всё равно не скажешь. Позволь, догадаюсь. Отправитель пожелал остаться неизвестным?

– Вы правы, мисс Блант, так и есть, – смущённо ответил посыльный.

– Чудеса. Я служу в этом театре уже двадцать лет, практически каждую пятницу мне приносят красивый букет, и от кого – неизвестно! Том, ты можешь хотя бы намекнуть, кто этот джентльмен, который посылает цветы?

– Простите, мисс Блант, но мне нужно идти, – произнёс молодой человек и, попрощавшись, удалился.

Джули поставила букет в вазу, полюбовалась им и принялась смывать грим.

* * *

Смыв грим, актриса продолжала размышлять о будущей постановке. В этот вечер мисс Блант не хотелось идти домой, так как её там никто не ждал. Но когда она услышала, как уборщица захлопнула дверь гримёрной Чака, то поняла, что пора собираться. Взяв сумку и цветы, она вышла из комнаты.

По коридору ей навстречу шла Дороти Стивенс, актриса лет шестидесяти. Она возвращалась после спектакля, который шёл на главной сцене.

– Здравствуйте, миссис Стивенс. Как прошёл ваш сегодняшний спектакль?

– Добрый вечер, мисс Блант… – тепло ответила пожилая женщина. – Спектакль сыграли хорошо, но при полупустом зале. Мы сейчас имели неприятный разговор с мистером Дрейсоном, он подумывает о прекращении нашей постановки… Но не будем о грустном. А как у вас дела? Как настроение перед премьерой на следующей неделе?

– Надеемся, что до среды нам удастся провести ещё несколько репетиций с мистером Гоулдом и достойно выступить. Вдобавок ко всему я хочу в последний раз попробоваться на роль Гертруды в лондонском «Глобусе». Не знаю, как мне всё это успеть.

– Я уверена, у вас всё получится, – сказала собеседница. – Наша семья, да что там – практически весь город восхищается вашим актёрским талантом и красотой, лондонские режиссёры обязательно должны обратить на вас внимание.

– Право же, вы мне льстите, – улыбнулась Джули. – В сорок лет о красоте уже как-то и не хочется говорить. Давно надо было оставить мечты о большой сцене, а я всё продолжаю стучаться в эти закрытые ворота.

– А когда у вас пробы?

Джули вспомнила горький опыт своих предыдущих проб в столичных театрах, тяжело вздохнула.

– В понедельник. Завтра днём я отправлюсь проведать мистера Гоулда и постараюсь отпроситься на пробы. Ведь до премьеры осталось не так много времени, не знаю, отпустит ли он меня.

Миссис Стивенс, имевшая собственный опыт неудачных проб в разные театры, решила сменить тему, чтобы не расстраивать Джули:

– Как поживает мистер Гоулд? Давно я его не видела. Он всё реже стал появляться в театре. Мы живём по соседству и иногда с ним беседуем. Так вот, мистер Гоулд всегда говорит, что вы – его муза, и только благодаря вам поставленные им спектакли имеют успех у публики.

– Мистер Гоулд преувеличивает, – отмахнулась Джули.

– Ну что вы! – воскликнула Дороти. – Вы же играли практически во всех его постановках, и мистер Гоулд выбрал именно вас на главную роль в новом спектакле.

– Мне с самого начала карьеры посчастливилось работать под его руководством. Я окончила театральную школу, а когда двадцать лет назад пришла сюда на пробы, мистер Гоулд тут же утвердил меня на роль.