Татьяна Любимая - Внезапно Папа

– Что еще надо? – уже тише басит Михаил Иванович.

– Ложечку. У меня есть в тумбочке, в верхнем ящичке, – наконец встречаюсь с ним взглядом и строю просящие глазки. Все равно стоит, ничего не делает, пусть хоть за ложечкой сгоняет.

Шеф послушно идет в приемную и через минуту возвращается. Отдает мне ложечку, а сам усаживается напротив в кресло для посетителей.

– Она чистая, – на всякий случай говорю мужчине, помахивая ложкой в воздухе и переключаюсь на ребенка. – Вот так, смотри, малыш, опускаем ложечку в водичку и… мешаем, мешаем, мешаем.

Опять сажусь в шикарное директорское кресло, чтобы быть с мальчиком на одном уровне. Попутно прячусь от тяжелого взгляда медведя за тельцем малыша.

Стучу ложкой о края пластика, заодно раскручиваю воронку. Мальчишка смотрит на пляски воды, приоткрыв рот.

– Ну–ка, попробуй теперь, будет щекотать?

Мальчик с готовностью берет стаканчик с жидкостью и пробует пить. Опустошает наполовину.

– Ну вот, молодец. Не баловалась больше водичка?

Машет головой из стороны в сторону. Икает. Морщится.

– Невкусная?

Опять машет.

– В следующий раз проси сразу сладенькую, ладно? Тебя как зовут?

Молчит. Глаза в пол, точнее, на свои коленочки. Какие ресницы классные у ребенка – длинные, светлые, пушистые, хоть и слипшиеся.

– Матвеем его зовут, – отвечает за мальчика Михаил Иванович. Сидит как сыч в кресле напротив, наблюдает за нашим с малышом диалогом. Точнее, пока монологом. Пальцами по столу слегка постукивает.

Выглядываю из-за ребенка. Бросаю на директора неприязненный взгляд – не его спрашиваю, вообще–то.

– Матвей? – обращаюсь к малышу. – Красивое имя. А сколько тебе лет?

Матвей молчит. Опять стыкует указательные пальчики и смотрит на них, а не на меня.

– Он не разговаривает, – снова встревает его отец.

– Ты не хочешь со мной разговаривать? – игнорирую мужчину.

– Ой, совсем не разговаривает? – доходит до меня. Поднимаю шокирующий взгляд на Медведя.

– Совсем.

Несколько секунд смотрим друг другу в глаза.

Осознание, что маленький, такой симпатичный мальчик и не может сказать ни слова, колет каленым железом прямо в грудную клетку. Жаль до невозможности малыша, прям до слез. За что ему такое наказание? Еще и отец чурбан бесчувственный.

Моргаю часто–часто, разрывая наши гляделки с медведем, прячу накатившуюся мокроту за ресницами. Проглатываю ком в горле. Набрав полную грудь воздуха, улыбаюсь мальчику и говорю как можно бодрее:

– Матюша, у тебя игрушки есть? Машинки, например?

Машет отрицательно.

– Совсем ничего? Чем же ты будешь у папы на работе заниматься?

– Слышь, стрекоза. Я тебе задание дал? Дал. Иди выполняй. Мы найдем, чем заняться, да, Матвей?

А тон нельзя повежливее сделать? С ребенком можно и помягче общаться, кровиночка же. И с чего ради я стрекоза? А-а, из–за черных очков?

Ребенок напрягается. Похоже, перспектива остаться один на один с отцом его пугает и вот–вот он опять заплачет. Сжимаю его ручку, показываю тем самым, что я рядом и в обиду не дам.

– Э–э, Михаил Иванович, вы не могли бы повторить задание? Я не расслышала.

Невинно хлопаю ресницами и улыбаюсь.

Медведь закатил глаза, а потом и вовсе зажал переносицу пальцами. Я вдруг поняла, что мне не показалось. Он действительно неимоверно устал. Может, потому и срывался на малыша? Но задание медведь все же повторил. Медленно, давая мне время записать:

– Позвони в агентство по найму, скажи, срочно нужна няня для мальчика четырех лет. Срочно – это в течение часа. До двенадцати, – Михаил Иванович смотрит на циферблат наручных часов, – нет, до двенадцати тридцати, я здесь, пусть пришлют несколько, чтобы я успел выбрать.

– А есть какие–то обязательные требования? Возраст, опыт, график работы?

– Нет требований. Мне нужно, чтобы мне не мешали на работе работать, а дома отдыхать от работы. Оплата… Посмотри среднюю по городу и удвой. Задача ясна?

– Ясна. То есть не совсем. Можно уточнить? Я правильно понимаю, вам няня нужна круглосуточная?

– В идеале да.

Ручка зависает над блокнотом. Кидаю на мужчину непонимающий взгляд.

То есть он своим сыном заниматься совсем не будет? Плюс возьмет в няни абы кого?

И даже не знаю, что лучше – ребенок с чужой теткой без родительской любви и внимания. Или без няни, но с отцом–неадекватом.

– И с постоянным проживанием, – добавляет. – Надеюсь, недолгим.

И взгляд такой… Попробуй возрази.