– Привет! – отозвались мы с Леной.
– Ну, ты лохматая, – ответила мне подруга на заданный ранее вопрос, – и какая-то… замученная.
– Да у меня опять, бл… ь, баба Зина…
– Что на этот раз? – спросила Марина, – Демоны? Или сам дьявол навестил ее?
– Судя по грохоту и громкости ее криков, думаю дьявол решил устроить у нее тусовку со всей своей свитой, – недовольно ответила я, чем вызвала смех девчонок.
Я пошла к кулеру, чтобы налить себе кипяток и попить дешевый растворимый кофе. Никаких кофемашин у нас, естественно, не было.
– Всем доброе утро! – радостно воскликнул Алешка, круглое пузо которого было обтянуто выцветшим пуховиком. Он являлся нашим программистом, а заодно и тем чуваком, на которого взвалили такую миссию, как заправка «гребучих» картриджей, так он сам о них отзывался.
Он с грохотом пихал куртку в лакированный шифоньер, почему-то роняя вешалки. Он вечно такой, шумный, неуклюжий, как медведь в лесу.
– Женька, ты чЕ такая? Пила что ли вчера? – уточнил он, когда наконец пристроил пухан в недра шкафа.
– Лучше не спрашивай, – я сморщила нос и отпила кофе.
– У нее там опять соседка колдовала, – усмехнулась Маринка.
– Блин, позови нас в гости как-нибудь а, – усмехнулся Алешка, – прям хочу глянуть на эту бабку!
– А если бабка потом подпалит квартиру, за то что у Женьки шабаш? – уточнила Лена со смехом.
– А у нее нет родственников там, или кого? – уточнила Марина.
– Нет, – я покачала головой, глядя на столетнюю карамель «Ивушка». Не знаю откуда взялась эта одинокая конфетка, но она уже месяц лежит на моем столе, и я ее тихо ненавижу. С детства терпеть не могу эту карамельку. Еще раз бросив взгляд на дурацкий фантик конфеты, я продолжила:
– Никого у нее нет, сын погиб, муж давно умер, может поэтому она такая чокнутая, – на самом деле бабку можно пожалеть, никому такой участи не пожелаешь. Но тяжело быть понимающей, когда не спишь ночами из-за воплей и стука по стенам.
– О-о-о-о, тогда все ясно, – сказал Алешка, направляясь с грязной кружкой к кулеру.
– Ты б хоть помыл ее что ли, – сказала Лена, сморщив нос.
Но Алешка не отличался особой чистоплотностью, поэтому поверх коричневого многомесячного чайного налета, налил свежего кипятка. Да и Денис делал также.
Постепенно офис заполнялся людьми. Пришли продавцы, открыли магазин и мы слышали, как с самого утра идут покупатели. Отдел розницы сразу же начал атаковать меня расспросами, когда поступят новинки. Самой последней явилась главбух. Ей можно. Она ж главбух. Короче, пришлось отставить недопитый кофе в сторону, отодвинуть от себя дурацкую «Ивушку» и окунуться в работу, посвящая в детали Маринку.
К обеду я понимала одно – если наш директор планирует открытие нескольких магазинов, то одной Маринки в закуп маловато будет. Особенно в такие периоды, как, например, предновогодняя горячка. Тут нужно несколько менеджеров с разделением обязанностей, но при этом взаимозаменяемых. Пожалуй, позвоню ему завтра и скажу об этом.
Обедали все, как правило, здесь же, нависая над пластиковыми контейнерами, которые тащили из дома. Запахи голубцов, сосисок и гречки с подливкой перемешивались, образуя дикий смрад, так что пассажиры плацкарта с лапшой быстрого приготовления нервно курили в сторонке. Иногда я присоединялась к этой какофонии чавкающих ртов, но чаще ходила в кафе через дорогу.
Кафе – это громко сказано. Сюда бы больше подошло название «Пельменная», и еще серп и молот желательно на вывеску. Пол был кафельный, мелкая желтая плитка. Плинтусы окрашены коричневой краской, с потеками. Стены наполовину синие, наполовину белые, все как положено. Неуютные железные столы и стулья. Самообслуживание с подносами, бегающие туда-сюда повара в красными губами, белыми колпаками и грудью пятого размера. Но был один огромный плюс – готовили здесь вкусно. Особенно я уважала соляночку.
– Здравствуй, Евгения, что сегодня? Овощи, солянку? – спросила меня тетя Жанна, которая, кажется, знала каждого, кто хоть раз сюда явится отобедать.
– Добрый день! Солянку! – ответила я, сглатывая слюну, при виде огромной кастрюли, над которой вился пар, а сверху плавали маслины.
Передо мной с подносами в очереди стояли мужчины в полицейской форме. Я сморщила нос при виде этой шеренги.
– Что, никто не нравится? – усмехнулась тетя Жанна. Поначалу я хотела называть ее по отчеству, но отчего то в этом городе все просто требовали звать их бабами и тетями.
Читать дальше