Марина Крамер: Ретроградный Меркурий

Словом, это были бурные ночи, весьма бурные.

Ничего такого Катя себе не представляла.

Наоборот, ей мерещились идиллические картинки, отзывающиеся в сердце сладкой болью жалости к себе. Она не могла отвлечься, подумать о чем-то другом.

Расхожую фразу о том, что месть – это блюдо, которое едят холодным, она во внимание не принимала. Нужно было выпустить пар. Но не на кого – голубки явно пропали. Несколько взломов их почты конкретной информации не дали. Нужен был кто-то из съемочной группы, но никого из них, очевидно, в Москве тоже не было. Значит, кто-то из актеров, кого Митя время от времени снимал. Были у него свои любимцы.

Превозмогая отвращение, она просмотрела за вечер всю его фильмографию – по списку актеров, конечно. И на одной фамилии она задержалась, понимая, что попала в яблочко. Лучшего сообщника все равно было не найти.

Поздним вечером того же дня она настойчиво позвонила в знакомую дверь.

Открыла сама Анна – перепуганная чьим-то поздним визитом. Видимо, она уже спала, но Анна побежала открывать поскорее, пока звонок не разбудил детей.

Увидев Катю, она сразу почему-то впустила ее в квартиру, стараясь вспомнить, где видела эту девушку.

– Добрый вечер.

– Да, здрассте, – Анна засеменила за ней в комнату, – а вы, простите, кто?

Катя резко развернулась к ней лицом. На него падал яркий свет от лампы сбоку.

Анна тупо смотрела на это лицо, так и не улавливая сходства. Ей достаточно было бы перевести взгляд на портрет матери или просто на зеркало в прихожей, чтобы понять…

А гостья тем временем явно знала расположение вещей в квартире, была здесь не впервые. Она уверенно прошла в дальний угол, плотно закрыла дверь в детскую и села за овальный стол в центре комнаты.

Внутри она колебалась – никак не могла выбрать правильную тактику. С одной стороны, лучше аккуратно выведать, прикинувшись веником, с другой – раз уж явилась среди ночи, надо говорить все.

– Я – Катя, – ничего умнее она не придумала, – а выпить у тебя есть?

Такая наглость, да еще и приправленная панибратским «ты» от этой девчонки, навела Анну на мысль о том, что происходит, пожалуй, что-то исключительное. Либо она сумасшедшая, либо…

– Катя… Хорошо… Что-то случилось?

– Да. Что-то случилось. Я сейчас расскажу, ты налей мне пока, что есть поближе, чтобы на кухню не ходить.

Анна, как зомби, открыла скрипучую дверцу антикварного буфета.

Она помнила и ненавидела этот буфет с детства, как и комод в прихожей, но это был «чиппендейл», чье имя казалось ей в детстве очень смешным, а отец всегда накрывал комод скатертью, когда в дом заходили посторонние – почтальоны, водопроводчики. Даже нового участкового врача однажды не впускал, пока не замаскировал это чудовище на ножках.

«Восемнадцатый век, доченька, такое не во всех музеях найдешь», – говорил он Анне, оправдывая свое странное поведение. Боялся, что увидят, поймут, наведут грабителей на квартиру.

Да, она хорошо помнила выражение его лица, как он говорил это…

Анна налила из графина коньяк в рюмку и обернулась на Катю.

Лицо отца снова возникло перед ней, но уже словно в женском обличье. Ей даже показалось, что свет стал гаснуть, пришлось опереться спиной о ненавистный буфет.

– Пейте.

Девушка, так похожая на отца, поманила ее к себе изящным движением тонких пальцев. Как официантку.

Анна подошла как во сне. Поставила рюмку на стол и села напротив.

– Так с кем случилось?

– С Дмитрием Мальцевым.

– С кем?

Это было столь мягкое продолжение кошмара, что Анна даже не поняла, о ком идет речь.

А гостья вздохнула, повертела рюмку в руках и придвинула ее Анне обратно.

– С Дмитрием Мальцевым, – повторила она устало.

Ей уже надоела эта тупая гусыня, собственная мать. И вся затея померкла, разочаровала, показалась тусклой и ненужной.

Не утруждая себя объяснениями, Катя молча встала и направилась к двери.

– Я не поняла – с Митей? А что с ним?

– Ничего страшного, жив-здоров и даже счастлив. Я просто хотела узнать, где он.

– У меня узнать? А при чем тут я? – ошалело переспросила Анна, совершенно уже ничего не понимая.

– Ну, ты же знаешь, где он. Или узнаешь, если захочешь. В конце концов, ты могла бы мне помочь.

– Да с какой стати вы врываетесь сюда ночью? – Анна почувствовала, что просыпается и снова обретает власть над собственным рассудком, – кто вы и почему вы решили, что я буду вам в чем-то помогать?

Катя развернулась уже в куртке. Похлопала в задумчивости рукой по дверному проему.