Анастасия Потемкина: Вспоминай обо мне

— Мне очень жаль, но ваш парень мертв. — кажется, я перестала дышать. Я закрыла рот рукой, чтобы не крикнуть во все горло что они лгут! Он не мог умереть! Только не Сашка!

— Зачем вы лжете? Он не мог умереть. — я, качала головой, не моргая смотрела на мужчину.

— В вашу машину врезался фургон. Из-за плохой погоды и освещения водитель фуры не справился с управлением, врезавшись в вашу машину, и снеся ее в кювет. Основной удар пришелся на сторону вашего молодого человека, он погиб на месте. Вас доставили в больницу десять часов назад со сломанными ребрами, и глубокими ранами. Больше повреждений мы не выявили, но нужно узнать состояние головного мозга. Вы могли сильно удариться. У вас есть головокружение, боли? — мои плечи подрагивали от всхлипов. Я перестала его слушать после фразы «погиб на месте». Я постепенно терла связь с внешним миром, разум отказывался принимать эту новость. Они все лгут! Он говорил что никогда не оставит меня. Он всегда сдерживает обещания. Зачем они мне лгут?

— Я вам не верю. Он жив, жив, жив! — у меня началась настоящая истерика. Я не обращала внимание на боль, и, закрыв лицо руками, закричала во все горло. Как же я хотела умереть! Может это все ужасный сон? Может, я все еще сплю в машине, и сейчас Саша меня разбудит, нежно поцеловав в губы, скажет что мы на месте. Я почувствую его запах, крепко обниму, и никогда не отпущу от себя. Я принялась щипать себя за руки, в желании избавится от кошмара, в котором оказалась.

— Аня, прекрати. — мужчина принялся убирать мои руки по сторонам, чтобы я прекратила щипать себя. Я делала это с такой силой, что несколько порезов, стали кровоточить. — Сестра!

— Убирайтесь все! Вы все лжете! Я не верю вам, уйдите, пустите меня. — я пыталась брыкаться, и сопротивляться, но он крепко держал мои руки. В палату вбежала маленькая женщина, со светлыми волосами.

— Три кубика успокоительного, быстрее. — женщины быстро удалилась, зато примчалась моя мать.

— Что происходит? — наблюдая, как я борюсь с доктором, выбиваясь из последних сил, спросила она.

— У нее истерика. — спокойно ответила мужчина, словно это обычное дело. В палату вбежала медсестре, со шприцем в руке.

— Уйдите, вы лжете, все лжете! — меня перевернули на бок, задрав рубашку. Чувствую как игла проникает, а по всему телу расходится препарат.

— Вы лжете, уйдите! — уже тише говорю я, переставая сопротивляться. Крепкие руки отпускают меня, и голова падает на подушку. Все тело становится тяжелым, и сквозь вату я слышу что мама и доктор о чем то говорят. Мои веки становятся все тяжелее, и я закрываю глаза, снова погружаюсь в пустоту.

Я хотела бы чтобы мне приснился он. Чтобы сказал, что они говорят не правду. Что он жив, и скоро навестит меня, но все что я видела — тьму. Непроглядную, холодную, которая окружала меня склизкой паутиной. Я просто лежала. Мои ресницы, щеки, губы были в слезах, которые я была не в силах остановить.

— Хорошо, закрой глаза. — весело улыбнулся Саша.

— О Господи, что ты задумал? — это был солнечный денек наших первых совместных каникул. Саше не терпелось разнообразить каждый день, и он стремился как можно больше запечатлеть в нашей жизни.

— Просто закрой глаза, ты что мне не доверяешь? — в притворном ужасе он закрыл рот рукой, а я громко рассмеялась.

— Хорошо. — я спрыгнула с подоконника в нашем летнем домике. Моя мама взяла нас на дачу, в качестве рабочей силы, но нам было не до грядок. — Но только по тому, что во всем мире не найдется человек, которому я доверяла бы еще больше. — я обняла его за талию, и подняла голову. Он поцеловал меня в нос и, развернув к себе спиной, повязал голубой шелковый шарфик.

— Куда ты меня ведешь? — он крепко держал меня за плечи, направляя, и слегка целуя в шею. Я могла только чувствовать его, от чего каждое прикосновение ощущалось острее.

— Это сюрприз. — прошептал он на ушко, от чего стало щекотно, и я улыбнулась. Когда мы остановились, он медленно снял шарфик, и перед моим взором встал большой дуб, на мощной ветке которого, были деревянные качели. Помнится, я говорила ему, как в детстве обожала кататься, но в деревне не было качелей, от чего я частенько скучала. Я начала шутить, что он как настоящий парень обязан покачать меня на качелях. Неужели он?

— Скажи, что ты шутишь! — воскликнула я. — Я же просто пошутила.

— А я нет. — я развернулась к нему, закусив губу, чтобы не разрыдаться от восторга.