Марья Коваленко - Жги, детка!

Однако эти утром меня «порадовала» не голова. Правое плечо болело так сильно, что перед глазами плыли круги, и малейшая попытка пошевелить рукой заканчивалось позорными стонами. Позапрошлая игра с финским клубом все еще аукалась. Майка, которую вчера после укола кое-как удалось натянуть, уже пованивала, и без доктора было ясно – снять ее до конца недели я смогу только с помощью ножниц.

Подфартило, так подфартило. И ведь на гуманизм в виде упаковки обезболивающего и полного покоя рассчитывать не приходилось. Не перед мероприятием, которое предстояло сегодня. «Терпим, Коля, сжимаем зубы и терпим», – отдал я себе приказ и, приоткрыв один глаз, посмотрел в огромное зеркало на противоположной стене.

Ни нимба, ни крыльев не появилось, зато отражение полностью соответствовало самочувствию. Все бабы мои! Красота невероятная: свеженькая красная ссадина на скуле, фиолетовый синяк на подбородке и, как погоны, две упаковки пельменей на плечах. Куда там гламурным фотомоделям и загорелым голливудским актеришкам!

За пельмени было особенно обидно. После моих плеч, колен и прочих конечностей есть их как-то не хотелось. Который год пытаюсь приучить себя покупать зеленый горошек. У него и анатомические свойства лучше, и не так обидно выбрасывать, но руки вечно хватают пельмени или стейки.

– Ник! Нику-у-ся! – мой траур по пельменям неожиданно был прерван появлением из спальни белокурой красотки в костюме Евы.

– Никки, котик! – вслед за одной нимфой из той же комнаты выпорхнула еще одна, только уже рыжей масти.

Я, поморщившись, откинулся на спинку дивана. Решено, заведу ротвейлера, назову Ника, и пусть кто-нибудь попробует ляпнуть в этой квартире что-нибудь вроде «Никуси» или «Никки».

– Милый, мы ждали, ждали и уснули. А почему ты не пришел? – рыжая по-хозяйски устроилась у меня на коленях и тут же принялась за ощупывание содержимого штанов.

– Никки, у тебя что-то болит? – Случилось чудо, и блондинка заметила упаковки пельменей на плечах.

Черт! И на кой я их приволок в квартиру вчера? Чтобы сказку на ночь рассказали?

– Ну, Ник? – блондинка не унималась.

– Нету его, – огрызнулся я и закрыл глаза, размышляя насколько этично выставлять за дверь двух красивых девушек, да и еще не исполнив то, за чем звал. – Помер ваш Ник.

– А может, мы сможем тебя воскресить? – судя по сиропу в голосе, говорила снова рыжая.

– То, что мертво, ожить не может, – придержав проворные пальчики у себя в трусах, перефразировал я знаменитую фразу.

– Милый, ну так нечестно, – подключилась блондинка. Поразительно – резерв ее сочувствия истощился буквально за минуту. – Вечером ты вырубился на этом диване, а утром снова ничего не хочешь. Зачем мы тогда здесь?

Надо же! А еще говорят, что перекись влияет на мозг. Врут! С мозгом все в порядке – присутствует. И даже вопрос задан правильный. Мне бы еще знать на него ответ…

С ответами, сколько себя помню, всегда было тяжело. Особенно с ответами для других. Ведь и слушать не будут. А если и будут, то решат, что лгу. Проще выдумать свое. Загулял, психанул, выпендрился – версии на вкус и цвет.

Кто-то делал себе имя, обмазывая другого грязью. Кто-то в силу недалекого ума подхватывал самую скандальную версию и кричал о ней на каждом углу. Удобно и приятно для самооценки. И вот что ответить этим двоим?

Не поверят же, если скажу, что просто было паршиво. Они, небось, и настоящего значения этого слова не знают. Поверят в возбуждение, в желание трахнуть их обеих или полюбоваться лесбийскими играми. После двухчасовой игры, после провала, после уколов, от которых не чувствуешь рук… Да, точно. Зачесалось в одном месте.

– Никки, может, тебе массажик сделать? – Отчаянная рыжая. Сдаваться не умела совсем.

– Мне… – я раскрыл глаза, прошелся взглядом по сочным телам, задержался на шоколадных, будто припорошенных корицей сосках. – Кофе хочу. С пенкой. А потом у меня встреча, – решил покончить с этим представлением.

– Встреча?! – хором удивились мои нимфы.

– С кем? – тут же, будто ревнивая жена, уточнила блондинка.

Я задумался. Беда была с этой правдой. Ну не говорить же про пиар-менеджера. После этого точно начнется допрос и вынос мозга.

– С врачом, сладенькие. С дядей в белом халате, – меня озарило так, что губы чуть не треснули от улыбки.

– Да? А с каким? – глаза рыжей стали словно блюдца.

– С проктологом, хорошие мои, – плечами пожать я не мог, потому просто развел руками. – Се ля ви, крошки.