Екатерина Антонова - В руках бесчувственного

– Ты чего такая запыхавшаяся? – она достает из сумочки платок и вручает мне, – мымры испугалась?

– Еще бы, у нас в этом семестре экзамен. А ты знаешь, как она меня любит. В кавычках.

Гул студентов нашего потока успокаивает, создавая ощущение нормальности и позволяя на короткое время забыть о неприятностях. Но как только дверь открывается, в аудитории повисает гробовая тишина. Попова Евгения Сергеевна – одна из тех преподавателей, в присутствии которых сердце падает в пятки, и органы пляшут в животе, даже если ты вызубрила все наизусть. Вокруг нее всегда витает зловещая аура, которая и способствует поддержанию столь неприглядного образа. Попова особо рьяно радеет за чистоту наших знаний. И очень “любит” меня. Этот экзамен наверняка станет пыткой похлеще, чем в средневековой инквизиции.

Но постепенно все мысли возвращаются к делам насущным. С мымрой как-нибудь совладаю, а вот вчерашний инцидент вполне может меня похоронить. Интересно, какого рода услуги я должна оказывать Волкову? Неужели придется с ним спать? Ох. Мне что-то снова нехорошо. Голос мымры постепенно уплывает, пока я не слышу внезапный четкий вопрос, адресованный лично мне:

– Овечкина, я жду ответа.

– Эээ… – испуганно гляжу на преподавательницу, она же невозмутимо поправляет очки в толстой оправе.

– То есть вы не знаете пределы допустимости вмешательства редактора в авторский текст? Ладно, а я думала хоть кому-то в этом семестре поставлю автомат.

Я испуганно перевожу взгляд на подругу, которая тычет меня локтем в бок.

– Что с тобой Юль? – спрашивает она на перемене между занятиями, – ответ на этот вопрос даже я знаю. Получила бы автомат и гуляла себе свободно.

Ага, как же! Отчаянно хочу хоть с кем-нибудь поделиться! Но по уговору с Волковым я не имею права ничего рассказывать. Да и смысла нет, потому что у моей Лёльки обостренное чувство справедливости. Она же на уши всех поставит. А хочется урегулировать этот вопрос мирно. Кстати, вчера я все-таки отправила снимки документов в издательство. Вдруг они и не в курсе, что я провалилась? Одуван меня не видел после того как жестоко бросил одну в особняке жуткого миллионера. Точно! Нужно выбраться из-под опеки Ильи и съездить в “Гейтс”. И в этом мне сможет помочь лучшая подруга.

– Лёль, я влипла. И мне нужна твоя помощь!

– Ты меня пугаешь! Что случилось?

– Расскажу после пары, – аккуратно беру ее под руку и оглядываюсь, – сходим, перекусим, а то у меня в холодильнике мышь повесилась.

– Ты вчера была у дяди? – спрашивает подруга, когда мы снова рассаживаемся за партой.

– Да. Плохо всё. Нужно в течение месяца достать деньги на лечение.

– И что думаешь делать?

И правда, о чем я думаю? Необходимо выбраться из-под опеки Волкова и добраться в “Гейтс”. Если они получили мои снимки, этого может быть достаточно для обвинений. Я получу свой гонорар, а дядя – лечение за границей. Эти мысли слегка успокаивают.

– Мымра хотела поставить тебе автомат, – все никак не заканчивает причитать Лёля по дороге в кафетерий, – а ты все профукала. Клуша.

– Я просто задумалась, а тут она. Чует ведь, когда я не готова, – бурчу, затем усаживаюсь на высокий стул.

В нашем корпусе столовой как таковой нет, зато ректор позволяет держать уютное кафе с достаточно демократичными ценами, в котором студенты проводят много времени. И почти всегда здесь можно затеряться. Однако…

– Овечка! – слышу звонкий голос Левина, – привет!

Вот блин. Делаю глубокий вдох, натягиваю на лицо улыбку и гляжу на плюхнувшегося рядом мажора. Только его для полного счастья мне и не хватает.

– Ты бегаешь от меня? Я тебя зову, зову на паре, а ты как в воду опущенная, – он заказывает себе сэндвич с красной рыбой, продолжая сверлить меня взглядом.

– А я думала богатенькие мальчики в таких местах не питаются, – язвит подруга.

– Ради Овечкиной я готов терпеть, – объявляет Левин и демонстративно отхлебывает отвратного местного кофе, – фу. Дрянь какая.

– Свали уже, Левин, – закипаю я, – и без тебя тошно.

– Ты чего мымру-то не заткнула? Был бы первый автомат у нее лет за десять. Говорят, она никому вообще подобного не предлагала.

Я буквально слышу гулкий звук, с которым этот наглый мажор усердно забивает гвозди в гроб моего самообладания. Но на помощь снова приходит лучшая подруга.

– Так Левин, у нас тут девчачьи разговоры, так что иди-ка ты по своим делам, – она хватает парня за плечи и почти стаскивает со стула.