Тала Тоцка - Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь

Слишком хорошо она усвоила курс биохимии о быстрых углеводах. А особенно то, как молниеносно они откладываются в подкожный жир на животе и боках.

Но раз в пару месяцев побаловать себя можно, тут совесть могла взывать сколько угодно – после посещений репродуктивного центра Оля оставалась к ней глуха и слепа. Самое подходящее состояние для размышлений.

У нее не было оснований сомневаться в Анфискиной компетенции – доктор с красноречивой фамилией Траханкова была достаточно известным и уважаемым в городе специалистом. И заслуженно гордилась своим опытом, квалификацией и фамилией.

– Это не просто фамилия, она для меня уже как визитная карточка, – говорила Ольге, – хоть что-то путное с Траханкова поимела!

За эти годы они с Анфиской перешли в зону приятельских отношений, и Оля очень ценила, что та ни разу не вспомнила «биологические часики», которые «тикают». Но это совсем не означало, что о них не вспоминала Оля.

Отрезая кусочек умопомрачительного слоеного удовольствия, пропитанного нежным заварным кремом, подумала о Пандорских скафандрах. Судя по их бездетному браку с Богданом, у бывшего мужа с подобными доспехами явно имелись проблемы. Наверное, поэтому первым на ум приходил не он, а совсем другой мужчина.

Оля вздохнула. Перед собой можно и не прикидываться. Этот всегда на ум приходит, даже не так. Он оттуда и не уходил, его разве что метлой можно выгнать, и то ненадолго. И это было особенно обидно, потому что у него как раз дети есть.

Пятеро сыновей, и все от разных женщин. Так может, Костя Аверин и есть обладатель бронированных Пандорских защитных скафандров? А его сыновья – прямое следствие их непробиваемости?

Мелькнула заманчивая мысль предложить Аверину обмен – она ему контракт, он ей биоматериал. Мелькнула и погасла. Ольга скорее откусит себе язык, чем признается, что у нее проблемы. Может потому, что вокруг Аверина вечно толкутся женщины, наперебой готовые рожать ему детей?

Она мигом представила этих женщин, усердно работающих локтями и отпихивающих конкуренток, чтобы получить доступ к роскошному телу Аверина. И тут даже душой кривить не приходилось, оно у него и правда роскошное. Вдвойне унизительно на таком фоне выглядеть неполноценной со своим диагнозом.

Торт уже стремглав несся по организму, коварно трансформируясь в подкожный жир, а Оля так и не могла определить, почему с ним не так легко, как с другими. Не с тортом, ясное дело. С Авериным.

Взять того же Богдана – насколько просто было обсуждать с ним вопросы на любые интимные темы! Они даже говорили об инсеминации, может, это потому, что он был мужем? А Аверина представить мужем не получалось даже если напрячься изо всех сил.

Странный и непохожий ни на кого мужчина. То смотрит на тебя горящим взглядом, то р-раз – и в глазах сплошной лед. Вот как с таким находиться рядом? С таким хорошо проводить время, отдыхать и заниматься любовью. Сутками. Вот только ей уже этого было мало, выросла, наверное…

Но главная причина, по которой она не могла признаться Косте в своем диагнозе, была самой Оле хорошо известна. С Богданом хотелось детей для себя. В случае с Авериным хотелось ребенка не только от него, а для него. И не просто ребенка, а девочку. Дочку.

Оля забыть не могла, как он смотрел на Настюшку, дочь Данки и Данияла. Как млел и таял в присутствии девочки. А если бы Оля смогла родить ему дочку, похожую на него, с блестящими черными глазами в обрамлении черных ресниц, Костя бы точно свихнулся от счастья.

Ольга уныло рассматривала прохожих через стекло большого панорамного окна. Ну? И чем она в таком случае отличается от той толпы баб, что гроздьями вешаются на шею Аверину? Да еще и детьми пытаются удержать?

Нет, здесь ей точно ловить нечего, и заикаться не стоит. Они даже об отношениях не смогли договориться и окончательно распрощались, причем дважды. Оба раза Оле хотелось верить, что Костя просто испытывает ее, потому что при прощании в черных глазах чудилась пусть не боль, но явное сожаление. И оба раза оказалось, что она ошиблась.

Ольга вздохнула и отставила чашку. Вечно ей чудится всякий бред, от того и в жизни у нее все через одно место.

Оставила на столике деньги, встала и вышла из кофейни.

«Отрицательный! У него отрицательный резус!»

Она с колотящимся сердцем захлопнула историю болезни. Потом снова открыла и еще раз прочитала, чтобы убедиться, что ей не привиделось. Нет, не привиделось. Написано черным по белому: «Аверин Константин Маркович, группа крови первая, резус-фактор отрицательный».