Наталия Елисеева - Уйти нельзя остаться

Если во время беременности Никита ещё терпел мой затянувшийся токсикоз, не позволяя себе высказать вслух то, что читалось во взгляде, а именно, что я притворяюсь, чтобы ничем не заниматься дома, то с появлением малыша все стало значительно хуже. К ребенку он практически не подходил и больше месяца даже не брал его на руки, мотивируя тем, что не знает, как обращаться с младенцем. Я понимала, что это отговорки, только времени на обиды не было. Потом я осознала, что вообще ращу сына сама. К моменту расставания жизнь действительно разделилась на «мою» и «его».

Все чаще я стала замечать, что взахлеб рассказывая о новом достижении карапуза, я натыкалась на холодное «ну короче, ты, что не можешь сразу по сути?» или «мне все понятно, можешь не продолжать». Глотая обиду, которая осаждалась где-то в желудке комком горечи и злобы, я уходила заниматься домашними делами.

В выходные наш папа то и дело норовил уехать. Сам. К родителям в деревню, а это святое – помочь. На мои звонки отвечал редко и было понятно, что он там совсем не напрягается с трудами, а отдыхает за столом с рюмочкой и приятной беседой. Также возникала надобность помочь друзьям с компьютером или ещё с чем. До ночи ожидая, когда он, наконец, появится, я звонила и не ложилась, пока он не придет. Это было лишним, поскольку он просто ходил в гости. Без меня. То есть без нас. Как-то даже уехал с друзьями в лес, погулять и грибы пособирать. На мое возражение, я получила исчерпывающий ответ: «Ты теперь мать, вот и расти ребенка. А ты как думала? Гульки придется отложить надолго, мамаша». Были и необоснованные задержки на работе, а на самом деле он продолжал жить, как ему нравится, и рождение ребенка на его будни и праздники никак не повлияло.

Дениска, умудрявшийся хватать самые тяжелые болячки типа бронхитов, воспалений или очередного жуткого ОРВИ доводил меня до белого каления. Последующее определение в стационар влекло ещё и незапланированные расходы, на которые средств, как правило, было по нулям. Я понимала, что состояние у ребенка серьезное, без больницы не обойтись, и трясущимися руками собирала вещи. Точнее одной рукой. На другой висел горящий в температуре сынишка. А мозги мне промывала новая лекция на тему, что я не люблю свое дитя, не хочу сама бороться с болезнью, а перекладываю ответственность на врачей, которые когда-нибудь залечат его и заколют грудой ненужных лекарств. Только на вопрос, а что же делать тогда, ответа мне никто не давал. Я – мать, мои проблемы. Давалось непомерное количество ЦУ и как резюме «Делай, что хочешь, чтоб потом не говорила, что я виноват». И так, вся в слезах, я ехала опять по знакомому маршруту в детское отделение.

Моя тревога ни разу меня не обманула. Я привозила ребенка вовремя, получая совершенно мне не нужную благодарность врачей. Отойдя от первого шока, как у любой матери, когда заболевает ее ребенок, на трезвую голову я понимала: причина скандала – деньги. Что сделать со своей стороны, я уже не знала. За сыном следила фанатично, старалась закалять и т.д. и т.п. В итоге снова оказывалась всегда виноватой в его очередной болезни. Хотя, если положить руку на сердце, болел то он хоть и сильно, но не так уж часто. Ну, раз в три-четыре месяца. Редко, зато метко.

Глава 2.

Теперь меня ждала стандартная процедура: разбудить сынишку, напоить лекарством, дождаться, когда спадет жар и тогда лишь уснуть, не забывая проверить его через пару-тройку часов. Ночь выдалась тяжелой, температура сбивалась плохо и под утро я еле ее одолела, а сон свалил меня. Около десяти я едва смогла встать на звонок разрывающегося телефона. Это была Анна Сергеевна. Сын рассказал ей, что Денис заболел.

Утро прошло, как в тумане: малыш не отпускал ни на секунду, все время хныкал, почти не дышал носом. Хорошо, хоть не просил есть, а то приготовить было бы невозможно. Ухо уже горело от телефонной трубки. Битых два часа я не могла дозвониться в поликлинику, чтобы вызвать доктора. Поговорив, едва сдерживая слезы с родителями, я убедила их, что все под контролем, и мы ждем врача. Вдруг в дверь позвонили. Я усадила Дениса в манеж и пошла открывать. На пороге стояла очень красивая и эффектная дама средних лет. Я так была впечатлена неожиданным появлением такой гостьи, что даже не сразу поздоровалась.

–Добрый день. Вы – Марьяна?

–Да, здравствуйте.

–Я врач, педиатр, Лиза Федоровна Доложевская.

–Это просто замечательно, только я никак не успела еще дозвониться в поликлинику.