Ксения Ласкиз - Я люблю свою работу?

Приемная президента «Оушен» похожа на склеп: огромный холл с выкрашенными в светло-серый цвет стенами и полами из мрамора того же цвета. Четыре колонны, расположенные по центру в форме ромба, подпирают пятиметровые потолки. Секретарша преклонного возраста гордо восседает за длинной беленой стойкой, напоминающей гроб, и тонкими пальцами перебирает какие-то бумаги. У кого-то явно пунктик на размерах, совсем как у Рябинова! Откуда эти имперские замашки? Единственное, что радует взгляд во всем этом безобразии — эта самая секретарша. Потрясающе выглядит: благородно-седые волосы собраны в высокую прическу, аккуратный макияж, идеальный маникюр. Сразу же обращаю внимание на жемчужный комплект в розовом золоте — серьги, ожерелье и кольцо — восхитительно!

— Феофан Эрнестович освободится в течение десяти минут, — четко выговаривая каждое слово, изрекает она, после чего в приказном тоне обращается к молоденькой блондинке, переминавшейся с ноги на ногу возле стойки (я даже не сразу ее заметила): — Елена, помоги гостям раздеться!

Блондинка подскакивает, вырывает из наших рук верхнюю одежду и куда-то исчезает. Рябинов почему-то морщится, хотя по классике жанра он должен был одарить девушку мечтательным взглядом и облизнуться.

— Разрешите проводить вас в переговорную. Как только Елена вернется, она предложит вам напитки.

Удивительно, как эта особа в ее-то возрасте может ходить на высокой шпильке, держать при этом идеальную осанку и совсем не хрустеть суставами. Очевидно, бывшая балерина, не иначе!

Усаживаемся за длинный, но узкий — менее полутора метров — стол из дерева (у президента «Оушен» явно какие-то комплексы!). Из окна открывается удивительный вид на Москву, но я не успеваю им насладиться, так как Рябинов принимается кричать мне на ухо:

— Какая фамилия у этого Феофана?

— Терехов, — отвечаю я и вздыхаю: вечно он все забывает!

— Конечно! — он бьет себя ладонью по лбу. — Почему ты мне раньше не сказала?

— Это не закрытая информация. А в чем, собственно говоря, дело?

— Все на мази! — он сияет. — Я с ним учился в одной группе в академии. Клиент точно наш!

Что-что? У меня пересохло во рту, а сердце бешено заколотилось: это мой договор, мой! И мои переговоры, мои связи, моя идея — все мое! Это я напялила на себя дурацкое синее платье, которое искала несколько дней, собрала волосы в пучок, хотя я ненавижу эту прическу, два часа проторчала на маникюре, подбирая нужный оттенок красного! С трудом сдерживаю желание выцарапать Рябинову глаза: целый месяц готовилась к этой сделке, все шло идеально, но он украл мой звездный час!

— Чай, кофе или лимонад? — спрашивает показавшаяся в дверях блондинка.

— Капучино, — отвечает Рябинов, развалившись в кресле и расплывшись в довольной улыбке.

О, да, я знаю эту манеру: он всегда так делает, когда «все на мази»! Значит, на сто процентов уверен в успехе, иначе не позволил бы себе подобные вольности. Ненавижу его, ненавижу! Да, мы — одна команда, но только не сейчас! Эта сделка не должна была стать командной, она должна была стать только моей!

— Воды. С газом. И со льдом, — сухо произношу я.

— Не бойся, мы их сейчас сделаем, — Рябинов ободряюще треплет меня за плечо.

«Мы» в ключе всего происходящего звучит как издевка. «Мы» проведем переговоры, потом «мы» вернемся в офис и на очередном совещании у генерального Рябинов расскажет, как ОН сделал месячный план департамента за чашечкой кофе с однокурсником. Конечно, он упомянет мое имя, но этого никто не услышит… Генеральный похвалит, подчиненные будут восхищаться, подхалимы — падать к его ногам, а завистники — злобно шипеть в углу. Что остается делать мне? А я… Мне повезло: вхожу в круг избранных и называю его Витя, пусть только в глаза и при коллегах, и когда хорошее настроение. «Поэтому придется радоваться за успех Вити с остальными избранными, и нужно попытаться делать это искренне», — произносит здравый рассудок. Тщеславие рассыпается в проклятьях, потому что прекрасно понимает, что должность директора Департамента удаляется от нас, словно горизонт… Видимо, судьба решила, что на сегодня с Рябинова хватит злоключений и пора подсластить его участь.

Делаю глубокий вдох и с грустной улыбкой произношу:

— Конечно, мы их сделаем.

Ровно через десять минут, как и обещала секретарша преклонного возраста, в переговорную входит президент «Оушен» в компании Алексея Константиновича. Феофан Эрнестович Терехов практически на голову выше своего вице-президента. Он выглядит на тридцать с небольшим — крайне странно, ведь Рябинову уже сорок два. Быть может, Витя ошибся, и это не его однокурсник? Здравый рассудок крутит пальцем у виска: вряд ли имеются тезки с подобным ФИО.