Ольга Митрофанова - Красная кнопка

– Аккуратней можно, я здесь стою, – произнес назидательным тоном.

Девчонка, несмотря на свой мелкий рост, смерила его высокомерным взглядом голубых глаз.

Глаза, цвета неба, странно, обычно у тех, кто обладает рыжими волосами глаза зелёные, и безобразные веснушки по всему лицу и телу. У нее веснушек не было, а глаза были, красивые, голубущие. Кроме глаз, на которых Макс залип, был ещё и рот, которым девчонка дерзко произнесла:

– А чего ты на дороге растопырился, видишь, мне звонить надо.

Макс такого не ожидал, слова сразу не нашлись и он, действуя под влиянием момента, выхватил из рук девчонки противные лилии, бросил на пол и растоптал. Девчонка, вопреки ожиданиям не расплакалась, а покраснела, как показалась Максу от макушки до самых кончиков пальцев, голубые глаза засияли как два драгоценных камушка в маминых сережках. Сжав маленькие кулачки, мелкая пигалица кинулась на него в драку. Рост ее не позволял дотянуться до лица и поэтому удары приходились в основном на грудь.

Макс с отцом занимались дома спортом, и телосложения он был не хилого, поэтому удары никакого ущерба ему не нанесли, только если по самолюбию. Хотя и по самолюбию удара не было, а глаза были, красивые, светящиеся.

Пока они выясняли отношения, произошла заминка со звонком, все ждали девочку, а ей было не до того, участвовала в потасовке с Максом. Таким образом, на них обратила внимание вся школа. Родители их действовали оперативно, растащили в разные стороны. Макса заставили извиняться, хотя он себя виноватым не чувствовал. Тем не менее, сухое:

– Извини, – из себя выдавить смог.

Девчонка снова сверкнула глазами в его сторону и отправилась давать долгожданный звонок.

Дома отец взялся проводить с Максом воспитательную беседу, увещевая, что девочек обижать не хорошо. Макс не оправдывался, этому отец научил его ещё раньше, поэтому слушал все увещевания молча.

Таких бесед за время учёбы в начальной школе было бессчётное количество раз, и школа, запомнившая их ещё в первый учебный день, нередко наблюдала баталии высокого крепкого парня и маленькой рыжей девчонки. Маленькой и острой на язык, за что и получившей прозвище кнопка.

– Сын, один раз, я тебя прошу, это всего один раз, ну ради меня, – упрашивала мама.

Она могла бы и не распинаться так, Максим ее любил очень, мама была самая лучшая у них, поэтому для нее он бы сделал все. Но Мария Игоревна чувствовала свою вину, что в борьбе с мужем за право выбора использует сына, вот и расшаркивалась.

– Я тебе обещаю, мы тебе самую крутую форму для борьбы купим.

Макс вздохнул, смиряясь со своей судьбой, и не по-детски мудро произнес:

– Мам, нормально все, не надо ничего, я потерплю, – покорно согласился.

Мама ненадолго замолчала, шагая от дома к машине, за руку его брать не стала, ей хотелось, конечно, но они договорились, что он мальчик уже большой и ходить с мамой за ручку как – то не солидно. Вон, Кристинку, младшую сестру можно водить за руку сколько угодно, хоть до пенсии, с ее лёгкой избалованностью и детской непосредственностью это вполне может случиться.

Они уселись в машину, мама за руль, а Макс забрался на переднее пассажирское сиденье, там специально было закреплено кресло, хотя с его ростом, через года два, он в него перестанет помещаться, можно будет ездить так.

Ехали некоторое время молча, потом мама не выдержала:

– Сын, я вас люблю очень, но и работу свою тоже люблю, я семь лет училась. Мне нравится людям жизнь спасать, а не бабушек в поликлинике на приеме выслушивать, про болячки, половина из которых выдуманные. Я понимаю, что может, не справедлива сейчас по отношению к тебе и не права, но по – другому наш папа не поймет.

Так они доехали до большого спортивного комплекса. Всю дорогу Макс стойко держался, единственный раз, когда он поморщился, это в раздевалке, где пришлось натягивать на себя узкие брючки и ярко-розовую рубашку, впереди с сеточкой и расшитую какой-то золотой нитью. Мама с ним в раздевалку не пошла, поэтому он и позволил себе проявить эмоцию.

Преподавали бальные танцы, куда мама его привела в секцию, ради показательного выступления, чтобы проучить отца, мужчина и женщина, какие-то там призеры, не то чемпионата Европы или мира, Максу это было безразлично. Выдержать бы сегодняшнюю экзекуцию.

Максиму преподаватели обрадовались как родному, мальчиков в бальных танцах катастрофически не хватало, а с его фактурой, так вообще были единицы.