Марья Коваленко - Телохранитель для невесты

– Конечно, и специально для нас открыть филиал банка «Кармель» в Питере. Плевое дело.

Понимая, что любое возражение окажется глупостью, мама замолчала. Руки ещё сильнее сжали мои плечи, а губы коснулись виска.

– Но может, хотя бы я полечу с ней?

– Милая, – вероятно догадавшись, что строгостью спор не прекратить, отец снял очки и продолжил с грустной улыбкой, – я ведь уже рассказывал, как нам сейчас опасно привлекать к себе внимание. Если кто-то из кредиторов заранее узнает, что я договорился об инвестициях, внеочередное собрание акционеров состоится по щелчку пальцев. Что нам тогда останется? Объявить себя банкротами? Продать недвижимость, пока её не отобрали, и всем уехать из страны?

– Но мы могли бы заложить этот дом. Зачем обязательно замужество?

Для отца этот вопрос был самым сложным. Любивший мать больше тридцати лет, он так и не нашёл в себе силы раскрыть всю правду о финансовом положении компании. Если бы не предложение Давида, владельца израильского банка, он не сказал бы и мне. Но выбора не было.

Продажа всей нашей недвижимости не спасла бы строительную фирму отца. Ему нужна была гораздо большая сумма. Срочно! И чтобы до транша никто из падальщиков-кредиторов и купленных с потрохами акционеров не узнал о помощи извне.

За это он обещал Давиду больше, чем свои дома и квартиры. Гарантом он отдавал меня, владелицу со вчерашнего дня всех акций отца. «Мы договорились о семи годах. Если я не смогу вернуть долг, ты расторгнешь брак. Акции в таком случае достанутся ему. Их стоимость покроет все расходы банка с процентами. Если я смогу рассчитаться по долгам быстрее, брак расторгнет Давид, и все наши акции останутся в семье».

Хитрые юристы отца придумали, как обойти акционеров и получить кредит без гарантий от компании. Мой бывший любимый кушал свой хлебушек с икрой не просто так. Оставалось лишь мне отплатить приемным родителям добром за добро. Сыграть свою роль и на семь лет забыть о свободе. С двадцати трех лет до тридцати – всего ничего… для галапагосской черепахи. Жаль, у меня не было ни собственного панциря, ни ста пятидесяти лет в запасе.

– Родная, – после небольшой паузы отец все же решил ответить, – Давид прекрасный человек. У него огромные связи, прекрасный дом на берегу моря, идеальный возраст для создания семьи. Наша девочка за ним будет как за каменной стеной.

– Но эти договорные браки так отдают средневековьем, – мать вздохнула. – Без ухаживаний, без предварительного знакомства… я бы не смогла.

– Уверен, наш Лисенок будет как у Бога за пазухой. А если порадует Давида и своих стариков ребёнком, то забудется и договор, и волнения.

Молчавшая всю это время, я изо всех сил сжала маленькую ложечку, которой мешала сахар. Придержать язык за зубами оказалось непросто. Отец ведь не шутил. Он и правда надеялся на то, что договорной союз перерастет в настоящую семью.

Семь лет рядом с одним мужчиной, без права на порочащие отношения на стороне, вдали от родных и первой любви – расклад был прост. А ещё выгоден и красив. Требовалось лишь закрыть глаза на двадцатилетнюю разницу в возрасте и далекую от совершенства внешность мужа.

Ещё одна горькая пилюля, которую подарил мне вчерашний день. Словно сейчас не двадцать первый век, а тёмное средневековье, самые дорогие люди легко ломали мое настоящее и искренне верили, что подаренное ими будущее принесёт счастье.

– Милый, а давай мы с Лисенком изобразим, что просто поехали на море. Мертвое! Нервишки подлечить. Грязью попачкаться, – мама все не унималась. – Ну не могу я её одну отпустить. Неспокойно мне будет. А вдруг твои акционеры что-то разнюхают?

– Примерно что-то подобное я предполагал, – папа глянул на свои часы, а потом на дверь в прихожую.

– Так ты не против?

– Я не против того, чтобы Алису сопровождали. С учётом того, сколько людей сейчас жаждет моего разорения, это даже необходимо. Но никто из нас не обладает достаточной квалификацией, чтобы защитить девочку.

– Папа, ты кого-то нанял? – догадка сразила меня наповал.

– Хорошая моя, тебе совершенно не о чём беспокоиться!

– Папа, кого именно ты нанял?

– Всего лишь охрану. Из одного очень приличного агентства. Они как раз работают и здесь, и в Израиле.

Кусок пирожного, который я только что проглотила, встал в горле колом.

– Охранника? – прошипела.

– Профессионала.

– Но мне не нужен… – на языке вертелось слово «конвоир», – … никто не нужен.

– Поверь, родная, так будет спокойнее нам всем. – В дверь позвонили. – А вот это, наверное, и он. Точный как часы.