Ана Эн - Соник. Иглы прошлого

Старая, деревянная дверь открывается с жутким скрипом. Щелкаю выключателем, света нет. Ну конечно, за коммунальные услуги не платили 6 лет.

Прохожу по коридору на кухню. Мебель перевернута. На полу пустые бутылки из-под водки и пива. Стены и потолок в пятнах и слое пыли. На окнах и в углах паутина размером с рыболовную сеть. В раковине стоит грязная посуда. В кастрюле на плите выросла плесень, да такая, что крышка от кастрюли возвышается сантиметров на 10. А ведь когда-то, на этой самой кухне мы с мамой жарили блинчики по воскресеньям. Папа читал газету у окна, а на подоконнике была фиалка в горшочке.

Прохожу в спальню родителей. Кровати нет, на ее месте теперь рваный диван. Шкаф накренился на бок. На окне обрывки занавесок, на которых красуются прожжённые дыры. Видимо Ларискин хахаль Володя, курил не только на кухне.

Останавливаюсь перед дверью в свою комнату. Не могу решиться ее открыть. Я все еще помню, как Володя приложил меня головой об эту самую дверь. На ней даже еще кровь осталась. Рука непроизвольно тянется ко лбу, где красуется еле заметный белесый шрам. Женька замечает мой жест и приобнимает за плечи.

– Хочешь я открою эту дверь? – Отрицательно качаю головой. Я должна сделать это сама. Я должна посмотреть в глаза своему прошлому. Я уже не та маленькая тринадцатилетняя девочка, которая боялась просить о помощи. Боялась, что если Лариса узнает, о том что я проболталась, Володя будет не только бить меня по ногам и спине. Они будут морить меня голодом и жаждой. Закрывать в темной кладовке на весь день и всю ночь.

Сглатываю вязкую слюну и толкаю дверь. Комната такая, какой я ее запомнила в последний день. Кровати нет, на полу матрас. Точнее остаток от него толщиной в 2 сантиметра. Подушки нет, зато есть лоскуты шерстяного покрывала. Видимо его поели моль или крысы. Столом мне служил подоконник, стул от времени развалился на части. Лакированный шкаф под слоем грязи и пыли. Паутина свисает с потолка. В углу в коробке лежат тетради и учебники за 8 класс.

Мне было всего 12 лет. В школу я пошла в 6 лет и в октябре мне стукнуло 7. Я еще попала под программу, где способных детей переводят из 3 класса сразу в 5. Поэтому я младше своих однокурсников почти на год. У Женьки ситуация интереснее. В первый класс она пошла в 7 лет. А вот во второй класс, она не попала. Возникла какая-то путаница, с документами и ее по ошибке зачислили в 3 класс. Девочка из детского дома, поэтому значения особого не придали, решили, что если будет плохо учиться, то просто оставят на второй год. Не оставили. Но потом ее детский дом закрыли, и всех детей перевезли к нам в город. В сентябре 2008 года, Женя пошла в 8 класс уже в новой школе. А в конце декабря меня заселили к ней в комнату в детский дом. С тех пор, мы делим одну жизнь на двоих.

Сквозь воспоминания прорывается хриплый голос Кудякова.

– Блондинка, ты же не жила здесь, я надеюсь.…

– Жила Кудя. Жила. Здесь раньше было по другому. Видишь вон тот темный прямоугольник на обоях? Здесь висела мамина картина, она сама ее нарисовала. На ней была женщина и девочка, они держались за руки и шли по маковому полю. А вот на это гардине висели розовые шторы, я ненавидела розовый цвет, но их купила мама, поэтому и молчала. – Я начинаю метаться по комнате.

Воспоминания врываются в сознание, и захлестывают словно цунами. Я погружаюсь в обрывки счастливых картинок, словно ныряю с головой под толщу воды. Горло сдавливает словно в тиски, легкие горят от нехватки кислорода. А калейдоскоп картинок меняется со скоростью света. – А вот в этот шкаф, я складывала любимые платья… – Я рывком открываю дверцу шкафа. Он не выдерживает и с грохотом складывается, словно карточный домик, поднимая к потолку клубы пыли. Подхожу к стене и скатываюсь на пол. Утыкаюсь лбом в колени и пытаюсь успокоить истерику. Чувствую как Женя садится слева от меня, а Кудя справа. Щелкает зажигалка и через секунду вижу протянутую мне сигарету.

– Насть. Отпусти прошлое....– Кудя делает затяжку и медленно выдыхает.– Это уже случилось. Ничего не исправить. Ты можешь все забыть и жить дальше. Мы поможем тебе справиться со всем, если ты позволишь.

– А знаешь Кудь, ты прав. Нужно жить дальше. Постараться забыть весь этот кошмар. – Сейчас я понимаю, что пока есть якорь, который тянет меня на дно океана из боли и страданий, я не живу. А жить нужно! Нужно разрубить трос, который связывает мою жизнь с мертвым грузом воспоминаний! Я обещала маме, что со мной все будет хорошо. И я должна сдержать обещание.