Виктория Вишневская - Девушка сына. Я одержим ею

Я округляю в удивлении глаза.

Был у меня дома?

– Собственно, твои слова оказались правдой.

Судя по его тону и выражению лица – принимает это с трудом. Что, правда режет, да, Саидов?

– Как это вышло?

Я не чувствую ни капли вины в его голосе. Только холод. Морозный, охватывающий меня с ног до головы.

– А ты как думаешь? – я нервно улыбаюсь. – Думаешь, зачал ребёнка, авось узнает поздно и аборт не сделает? Прости, но тогда хотя бы нужно было предупреждать, что не должна делать беременная. Например, поднимать почти двадцатикилограммового ребёнка. Тогда возможно, да. Я выносила бы и воспитала нашего малыша. Но теперь, Амир…

Перевожу дыхание.

Я столько раз хотела ему сказать это. Из-за чего всё пошло наперекосяк.

Из-за него.

– Спасибо тебе ещё раз, – говорю искренне. – Ты научил меня не доверять людям. А теперь проваливай отсюда, если тебе нечего сказать. Но буду рада выслушать тебя, что я такого сделала, что ты так со мной поступил. Есть что сказать?

– Есть.

– И? – выгибаю бровь и плотнее укутываюсь в махровый халат. – Какая у тебя будет причина? Я влюбился в тебя за неделю, захотел ребёнка и решил вернуться через три года, чтобы получить всё готовое?

– Больше недели.

– Неважно, – огрызаюсь. Девять дней или семь – разницы никакой. – Срок – не то, что мне нужно. Твой поступок, он…

Я не могу подобрать цензурного слова!

– Ужасен! Да если бы этот ребёнок был жив… Я бы никогда не отдала бы его человеку, который даже ни разу не поинтересовался моей жизнью! Не помог! И тем более зачал его таким грязным методом!

Меня от одного только его вида буря ненависти переполняет. Кулаки сжимаю и зубы стискиваю.

– Я не мог, – чёткий и сухой ответ.

Я усмехаюсь.

– Был занят окучиванием других молодых девушек? – язвлю.

Он злится, раз прожигает меня таким взглядом, доводя до дрожи где-то внутри.

– Мой поступок был… – он прерывается, а у меня сердце замирает. – Поспешен и груб.

И это всё? То есть… Не будет ни извинений, ни валяний в ногах? Хотя зачем? Они мне уже не помогут.

– Но и связаться я с тобой не мог. Не сказал бы, что жил в Аду всё это время, но имелись трудности.

– Какие? Делал детей половине страны? Зачем? Хотел свою футбольную команду?

Он делает грозный шаг вперёд, вжимая мою спину в стенку шкафа. А ведь он ещё не подошёл. А я уже волнуюсь, хоть и говорю себе не показывать слабость.

– Смешно, – произносит с каменным лицом. Подходит близко. Оставляет между нами несколько сантиметров. Только хочу выскользнуть, как он ловит меня за руку. Пальцы наши переплетает. И больно становится. От жеста этого. – Но нет.

– Знаешь, каково псу на цепи сидеть перед куском свежего мяса без возможности его съесть?

– Что ты несёшь?

– Ты не поняла моих слов?

– Не поняла! – вскликиваю. Свободной рукой толкаю его в плечо. – Я тебя вообще не понимаю! Ты тот мужчина, что заманивает в свои сети, а потом убивает! И что бы ты сейчас ни сказал мне, Амир… Того ребёнка не вернуть. Хоть тысячу раз извинись. Или на колени встань. В прошлом всё. И моя любовь к тебе, и…

Поджимаю губы и снова вспоминаю те адские дни.

Нет, всё, хватит! К чёрту! Я так долго убивалась прошлым, и оно меня и настигло.

Стоит сейчас, сжимает мою ладонь и злобно дышит, нависая огромной и нереально пугающей тенью.

– Уйди, – прошу его. Хоть знаю, что он сделает всё по-своему.

На удивление, разворачивается.

Но перед этим также разъярённо отпускает мою руку. Оказывается ко мне спиной. Что раздувается от его тяжёлого дыхания. Шаги нестойкие, озлобленные. А сам он пылает жаром, от которого, кажется, плавится даже пол. Он бьёт в стену кулаком, а я вздрагиваю. Подпрыгиваю на месте. Но всё же вижу, как он закрывает за собой дверь. Громко хлопая ею.

Остаюсь в квартире одна. Спускаюсь на пол на подрагивающих ногах. Те словно ломаются в коленях. И я плотнее укутываюсь в халат. Выдыхаю.

Справилась. Осталась с ним один на один. И даже не заплакала. Прогнала. Надеюсь, навсегда.

Хотя… Мне так не кажется.

Я пью полный бокал вина для смелости. Аяз вот-вот придёт. И я решусь. Уйду от него. А потом… Дёрну куда-нибудь. В деревню. Где никто и никогда не найдёт. Буду пасти козочек и жить в иллюзиях. Да, отличная идея.

Этой мысли и придерживаюсь.

Входная дверь хлопает. И я встаю. Выхожу из кухни, поправляя хлопковые штаны. Главное, не струсить. Нельзя. У меня уже и чемоданы собраны.

Но я тут же тушуюсь.

Вижу Аяза. А он с цветами. С огромным букетом красных роз. Банально, но очень мило.