Елена Тимохина - Вата

– Вижу, квартирой я не ошиблась, – она закашлялась, выводя его из ступора: не хотела провести остаток жизни на лестничной клетке. А на самом деле не могла больше выносить этот пристальный взгляд его серых глаз. Взгляд, который проникал в нее так глубоко, что по телу бежали мурашки. Взгляд, которого она так сильно боялась и по которому так невыносимо соскучилась.

– Ах да, проходи, – моргнув и очнувшись, проговорил он и пропустил девушку внутрь. Потом с удвоенной тщательностью принялся закрывать дверь и, когда все возможности по защелкиванию щеколд и кручению колесиков были исчерпаны, обернулся, мгновенно попав в ловушку ее прекрасной улыбки.

Несколько секунд они стояли молча. За прошедшие три года он представлял и репетировал этот момент десятки, сотни, тысячи раз. Первым делом он скажет ей о своих чувствах, нет, сначала извинится за то, как они тогда расстались, или откроет, наконец, всю правду о том последнем их вечере. Забей, говорить ничего не надо, просто сразу поцеловать ее. Но сейчас ничего из этого не приходило ему в голову, он не мог пошевелиться, найти хоть слово. Думал, что так бывает только в кино.

– Я попала под дождь, не могу ли воспользоваться твоим гостеприимством? – в конце концов, спросила гостья, кажется, тоже с трудом выбравшись из собственного липкого бессилия.

Больше всего на свете ей нужно было убежать из одного пространства с ним. Да и Марк только и ждал какой-нибудь подобной просьбы и тут же ухватился за нее, как за лекарство от неловких разговоров.

– Конечно, – ответил он.

Проводил ее в ванную, показал систему управления водой, внимательно оглядел все полотенца, прежде чем выбрать для нее подходящее, и даже подал ей изящные сланцы. В его квартире хранился целый арсенал полезных «женских штучек» на случай внезапных гостей. Как складно, однако, получалось рассказывать про воду, ванну и полотенца.

– Угощу тебя чаем, раз ты промокла. Не откажешься? – спросил он, закончив хлопотливую беготню.

– Естественно. И уж если можно быть совсем наглой, то и от сухой рубашки тоже не откажусь, у меня нет с собой другой одежды, – мягко улыбнувшись и глядя на него бархатными карими глазами, ответила она.

Только сейчас Марк, наконец, увидел, что она действительно промокла. Ее белая кофта, вся в больших мокрых пятнах, облегала все изгибы ее стройного тела, между этой кофтой и коротенькой джинсовой юбкой он тут же заметил небольшую полоску светлой кожи. Не смог сразу отвести от нее взгляд – эй, ну ведь ее магия уже не властна над ним, да? Три с половиной года прошло, завтра он женится на Яне, которую любит. Любит изо всех своих сил.

– Сейчас, – сказал Марк, с трудом отводя свой взгляд от нее, перед глазами, как яркий свет в темноте, все еще горела полоска ее тела. Он рывком открыл дверь в спальню и схватил первую попавшуюся рубашку. Ту, в которой завтра ему предстоит вступать в свою новую жизнь.

– Вот, держи, – протянул он наскоро скомканную рубашку и вдруг застыл на месте, увидев в просвете приоткрытой двери ее обнаженную спину.

Все внутри вмиг вспыхнуло и напряглось. Она внимательно смотрела на себя в зеркало, забыв, казалось, где сейчас находится. Начала готовиться к долгожданному душу, предвкушая момент, когда можно будет ненадолго расслабиться и согреться. Дышала глубоко, стараясь успокоить разбушевавшееся сердце и трясущиеся от волнения руки. Последние полтора дня ее жизни были похожи на олимпийский марафон. Она была в Йорке, на лекции, когда ее подружка, главная по светской хронике всея Москвы, похвалилась своим доставленным из США платьем «по случаю долгожданной свадьбы нашего завидного холостяка, ну ты-то поняла, о ком я». Да, уж она-то точно поняла. Пришлось свернуть лекционный день на три часа раньше, лететь с двумя пересадками без заезда домой, а потом еще добираться сюда по пробкам из неудобного аэропорта. Но все это было лишь прелюдией самого сложного и страшного дела – их разговора. Первого за прошедшие три с половиной года, первого с того злополучного апреля, который поставил на стоп все ее чувства. Она решилась на это внезапно, сама еще два дня назад не верила, что сделает это когда-нибудь. Но вот она здесь, смотрит на себя в зеркало его ванной. Очнувшись от своих мыслей и заметив в зеркале не только себя, но и его смущенное лицо, она быстро прикрылась полотенцем и взяла рубашку из его рук.

А потом вдруг весело рассмеялась:

– Расслабься, Марк, не будем делать вид, что ты видишь меня обнаженной впервые! – ухмыльнулась она и закрыла за собой дверь.