Тина Климович - История современной Золушки из Мухоранска

Свадьбу, естественно, отложили на неопределенный срок, а Ириска вместе с матерью улетели в Нью-Йорк к родственникам – пережить трагедию.

А через три месяца звонит мне из США и кричит в трубку:

–Алеко, я влюбилась! Он супер! Играет за студенческую бейсбольную команду! У него потрясающая фигура! – И все в таком духе орала полчаса.

Не могу сказать, что я очень расстроился от такого известия, но, признаюсь, мое мужское самолюбие было задето. И я даже пару раз сходил с Пашей в тренажерный зал. Паша – мой школьный приятель, но полная мне противоположность: работа, карьера, спорт – все по расписанию.

Мама решила, что меня расстроила новость от Ириски, да и вообще, надо же чем-то «ребёнка» занять, посоветовавшись с отцом, отправила меня в Лондон.

Через полтора года и я, и Ириска вернулись в родной город. Я – по завершению учёбы, Ириска – расставшись со своим суперспортсменом. Наша жизнь вновь вернулась в привычную колею – ничегонеделания, как выражается мой трудоголик папочка. Но по факту – очень даже насыщенная жизнь.

Так вот в тот вечер Ириска приревновала меня к симпатичной блодиночке с четвертым размером груди, с которой я уединился в мужском туалете всего на пять минут. Сначала я оправдывался, а потом послал Ириску к … и остаток ночи провел в компании этой же блодиночки – незнакомки. Классная девчонка, скажу я вам и веселая, не напрягает. Попрощались закадычными друзьями, но я даже имя ее не узнал. Зачем? Сколько их – таких блондиночек, готовых на все в первый же вечер.

Вышел из клуба уже под утро, сел в свой новенький джип – подарок отца на 24-летие. Включил проигрыватель на полную катушку, даже помню, что в том момент слушал, вероятно, последнюю композицию BTS. Дороги пустые, можно гнать на полной скорости. И я гнал.

Вдруг впереди возникла фигура, я нажал до упора тормоз, но поздно! Почувствовал удар о капот. От неожиданности и предчувствия непоправимого весь покрылся холодным потом.

Сколько просидел неподвижно не помню – минуту или десять, мне же тогда показалось, что прошла целая вечность. Я испытал шок, не мог принять решения, сделать выбор: выйти и помочь, если еще можно помочь, или скрыться. Тем более, что ни одного свидетеля не было – ни машин, ни пешеходов в такую рань.

Какой-то внутренний голос скомандовал: «Выходи, прояви хоть раз себя мужчиной!».

Наконец, дрожащими руками я открыл дверцу машины и вышел. В метре от передних колес распласталось женское тело. Юбка у женщины задралась, обнажив полные белые ноги. Голова ее лежала на толстой косе, как удав обвившей лицо, которое было на удивление спокойное, как будто женщина спала.

Вот это ее спокойное лицо все и решило. Я тоже внутренне успокоился. И снова мой внутренний голос приказал:

«Подойди, проверь пульс, вези ее в больницу».

Дальше все делал машинально. Наклонился и взял обмякшее тело женщины на руки. Надо признаться, в тренажерном зале я проводил куда меньше времени, чем в ночном клубе. То есть совсем не ходил туда. Ноша для меня была явно неподъемной, но тогда от страха я даже не чувствовал тяжести тела. Когда нес женщину до машины, то ее длинная коса безжизненно повисла почти до земли. Я таких кос никогда не видел. Все казалось нереальным: и неподвижное тело женщины, и ее длиннущая коса, и мои автоматические действия. Как будто –это не я, а какой-то вымышленный киношный персонаж, за которым я наблюдаю со стороны.

Осторожно уложил женщину на заднее сиденье, включил газ и на максимальной скорости поехал в железнодорожную больницу, благо она была недалеко. Через десять минут я уже был в приемном отделении. Женщину сразу же увезли в реанимацию.

«Значит еще жива», – подумал я, тупо уставившись на свои окровавленные ладони, сидя в пустом зале приемного отделения. – И откуда вдруг кровь?»

Придя в себя, позвонил отцу и тот через полчаса уже был в больнице.

«Балбес, бездельник, позор семьи!» – сразу набросился он на меня.

В тот момент мне было все-равно, что он кричал. Важно, что отец был рядом, и я был ему за это так благодарен, как никогда в жизни. Знал, что он все решит. И решит правильно.

Через две минуту он успокоился, и, не говоря ни слова и не глядя на меня, выслушал мой сбивчивый рассказ. Выкурил сигарету, встал и бросив мне: «Сиди здесь», – пошел в отделение.

Я сидел в приемном отделении и в голове прокручивалась только одна мысль:

«Господи, если ты есть, пусть она выживет. И я обещаю, больше никогда, слышишь, никогда, не возьму в руки эту отраву. Клянусь!».