Альго Мира - Следуй за ветром, Тара

Тамару это не устраивало. Она хотела изменить мир и ради этого стала юристом. Ведь человеку всё по плечу, стоит только захотеть! Но скорость выполнения имела последствия, и на её плечи лишь ложилась дополнительная работа. Быстро сделанное очередное задание ничего не меняло. Появлялись следующие бумаги, а потом другие, третьи…

За невесёлыми думами рабочий день подошёл к концу. Коллеги зашуршали, забегали. Катерина Михайловна поспешила в туалетную комнату, чтобы подкраситься и помыть чашки. Виолетта Петровна приводила в порядок рабочий стол. Марья Николаевна уже переобулась. Оставалось десять минут.

Тамара не отставала. Любимая чашка с ручной росписью встала в ящик стола. Рассвет у моря на ней радовал Тамару и навевал приятные воспоминания об отпуске с лучшей подругой в прошлом году. Там Алиса, которую Тамара любила звать Лиской, не раз ходила на мастер-классы. Эта чашка была с одного из них.

Любимые сапожки встали наготове, и Тамарины ножки уже собирались в них запрыгнуть, как в кабинет вошёл Олег Петрович.

– Девочки, собираемся?!

– Да, Олег Петрович, – за всех ответила Виолетта Петровна.

Она никогда не задерживалась. Любые попытки начальника всучить дело ближе к шести вечера, наталкивались на уверенный отказ. «Завтра со свежей головой возьмусь. Сейчас это никому не нужно», – мило, но твёрдо, обосновывала пожилая женщина. А когда за Олегом Петровичем закрывалась дверь, она улыбалась остальным девочкам и говорила: «Вот ещё удумал. Я здесь с девяти. А ему мало».

Тамара так не умела. Олег Петрович двинулся к ней:

– Тамарочка, только что принесли. Срочно! За полчасика справитесь?

Тамара взяла в руки бумагу, сдержав вздох, и бодро сказала:

– Конечно.

– Ой, спасибо. Я так и знал, что вы выручите.

Олег Петрович убежал.

Марья Николаевна чётко, чтобы все слышали, произнесла:

– Молодо-зелено.

Вечно спешащая Елена Сергеевна, женщина лет сорока, молвила:

– А куда ей торопиться… Дети не ждут.

У неё было двое детей, и она считала это оправданием и опозданий, и ранних уходов, и частых больничных. На вид ей давали пятьдесят – беспокойство и страхи, которые были главной темой её разговоров, очень старили. Большая часть дня Елены Сергеевны, по мнению Тамары, проходила в телефонных разговорах с многочисленными родственниками. Ценные указания, контроль домашних, масса мелких поручений… «Весь быт держится на мне», – часто вздыхала Елена Сергеевна. Тамара оправдания не любила. «Надо выбирать, – считала она. – И если не справляешься с обязанностями, то уходить без сожалений».

Она подразумевала, что Елена Сергеевна не справлялась с работой, а зря занимала место. «Из-за таких ничего в стране не меняется», – не раз думала девушка.

За коллегами закрылась дверь. В кабинете воцарилась тишина. Тамара с воодушевлением приступила к документу. Пальцы забегали по клавиатуре. Помогал метод слепого набора, который она освоила ещё в институте. Одиночество ускоряло процесс. Тамара любила работать, когда ничто не отвлекало от дела.

Не работа угнетала девушку. Больше всего её выматывало вынужденное безделье – документы заканчивались быстрее, чем Тамарины силы. В рабочее время ей иногда приходилось уподобляться коллегам: лазить в интернете или читать книжки.

Как и ожидал начальник, Тамара справилась за полчаса и упорхнула в свободную жизнь. Разгуляться там было некогда, да и негде. Час езды до дома, ужин, вечерний разговор с мамой, телевизор. А утром всё начиналось по новой. В девять утра ждал офис. Даже свободное время ограничивала череда привычных действий, ожидаемых другими.

Больничный, да отпуск меняли многократно прокручиваемую ленту жизни. Но болела Тамара редко, а о лете было рано мечтать. Только октябрь подходил к концу. Деревья сбросили листья и стояли в ожидании зимы. Наступившая серость нагнетала на горожан уныние и тоску о белоснежных одеяниях города.

– Лиска, как всё надоело!

Девушки шли по аллее. Сегодня солнце скрывали облака, но дождя не предвиделось. Было свежо. Тамара куталась в шарф, а руки отогревала в карманах. Перчатки остались на работе – сборы сбил разговор с мамой.

– Вот заладила, – девушка с пышными формами возраста Тамары передёрнула плечами. – Не понимаю тебя. Жить бы да радоваться. Квартира в Москве – раз. Два – внешность. Три – престижная работа в банке. Четыре – от кавалеров отбоя нет.

Это было правдой. Алиса пробивалась самостоятельно и заботилась о себе сама. Отчий дом располагался в пятистах километрах от столицы. Институтское общежитие дало кров только на пять лет учёбы. Уже как год оно сменилось съёмной комнатой. Лиска перебивалась, как могла – часто сидела на картошке и макаронах, что не улучшало фигуру, а ей и так по наследству досталась плотная деревенская комплекция.