Татьяна Чистова - Но кто же знал, что мир перевернется

Олег не понимал и половины слов. Вернее, никак не мог связать Лариску, и все, что говорил этот бледный от усталости врач. Какой сепсис, откуда? Кровопотеря, шок… О чем это он?

– Что случилось? – повторил Олег, – почему, откуда…

Руссков осекся, повернул голову. Из-за белой двери с окошком показалась ярко накрашенная медсестра с рыжей челкой, но врач махнул на женщину, и та сразу пропала. Повернулся, глянул Олегу в глаза.

– Я думал, вам полиция сообщила. На вашу жену напали собаки, разорвали ей руки и лицо, разорвали до костей, если хотите подробности. Кто-то заметил это, вызвал полицию, те застрелили собак, вызвали «скорую». Мы сделали все, что смогли, сейчас вашей жене ничего не угрожает. Но последствия… Понадобится пластическая операция, и не одна.

Он умолк, видя, что Олег его не слушает. Тот поднялся, подошел к окну, отвернулся. А сам сжал кулаки до хруста в суставах, прикусил губу, чтоб болью заглушить новый приступ отчаяния, сдержаться. Он смотрел, как дождь чертит по стеклу косые штрихи, и пытался осознать услышанное. На Лариску напали собаки, и разорвали ей до костей лицо и руки. Почему, какие собаки, когда? И Митька – значит, он был с ней в этот момент, значит…

Оконную раму повело вбок, проем из квадратного сделался каким-то многоугольным, Олег схватился за подоконник, но тот неожиданно ускользнул. Стало темно и очень холодно, потом окно вернулось на место, и на его фоне Олег увидел Русскова и встревоженную медсестру. Та сунула Олегу под нос пропитанный нашатыркой комок ваты. Олег отшатнулся, но женщина не унималась, и отстала лишь когда он перехватил ее руку.

– Хватит.

Медсестра отошла к подоконнику, Руссков оказался на ее месте.

– Вам надо отдохнуть. Езжайте домой, лучше вызовите такси, а завтра позвоните. Все страшное уже позади, с вашей женой ничего не случится.

Нет, ты не прав, ты тоже ничего не знаешь, завотделением. Все страшное только начинается сейчас, в эту самую минуту, и что может быть страшнее чем знать, как умер твой ребенок. Если Лариске псы сожрали руки до костей, то Митька…

На лбу выступила испарина, дыхание перехватило. Руссков пристально смотрел Олегу в лицо, поманил к себе медсестру, и та мигом оказалась рядом. Выдернула пробку из пузырька с нашатыркой, да так и застыла, держа его наготове.

– Езжайте домой…

– Мне надо поговорить с Ларисой. С моей женой.

Олег поднялся, опираясь рукой о стенку, но все прошло благополучно. Врач и медсестра смотрели на него снизу вверх, потом переглянулись.

– Не положено, – сказала женщина, – во-первых, уже очень поздно. И потом в реанимацию нужен пропуск. – Руссков кивнул, сделал шаг к двери, медсестра следовала за ним.

Олег принялся выворачивать карманы. Выгреб всю наличку, сложил кое-как и догнал врача у двери, сунул деньги ему в карман халата.

– Мне очень нужно сделать это сейчас. Прошу вас. Я поговорю с ней и сразу уйду. Это очень важно. Пожалуйста.

Медсестра прижалась спиной к двери и мотала головой так, что челка выбилась из-под белой шапочки. Руссков недоуменно поглядел на Олега, на свой карман, и принялся выгребать оттуда деньги.

– Вы что себе позволяете, – прорычал врач, – вы где находитесь, молодой человек? Я сейчас охрану вызову. Покиньте помещение!

Он бросил деньги на подоконник и рывком распахнул дверь. Медсестра проскочила внутрь, на порог упала полоска синеватого света, запахло лекарствами. Руссков шагнул следом, и тут Олег негромко сказал ему в спину:

– У меня сын погиб, шесть лет. Он с Лариской был, его в морг увезли. Пропустите меня, пожалуйста.

Врач остановился, медсестра рывком обернулась и уставилась на Олега во все глаза, отшатнулась. Руссков медленно повернул голову и бросил еле слышно:

– Пять минут, если она не спит. Халат ему, бахилы. Быстро!

Медсестру как ветром сдуло. Она пропала с глаз долой, Руссков сгреб деньги с подоконника и отдал их Олегу. В глаза не смотрел, молчал и отворачивался, перехватил у подбежавшей медсестры халат, кинул Олегу, заставил надеть синие бахилы. И быстро зашагал по коридору мимо дверей с небольшими окошками, Олег торопился следом, не обращая внимания на удивленные взгляды персонала. Остановились перед пятой, Руссков глянул через стекло, и приоткрыл дверь, вошел в палату первым. Олег осматривался с порога.

Помещение небольшое, окно закрыто жалюзи, тумбочка, потом большая кровать, рядом аппаратура. В полумраке светятся и мигают диоды, слышатся тихие щелчки и тонкий писк, и очень холодно, так холодно, что того гляди пар от дыхания пойдет.