Вера Колочкова - Изнанка счастья

– Да ничего удивительного, у восточных народов это обычное разговорное обращение. Джан – значит, дорогой, уважаемый.

– Да я знаю, – поморщившись, отмахнулась Марсель. – И все равно он был какой-то необычный. И ладони у него тряслись, когда в руках меня держал.

– Да уж затрясутся тут. Хоть у кого бы затряслись.

– Мама говорила, у него были очень большие ладони. Она почему-то навсегда запомнила его ладони. Потому и у меня этот образ четко сложился – если мне плохо, я будто снова падаю в эти ладони, как тогда. И они закрываются ковшиком. А я внутри, как в домике. Это значит, плохое меня не достанет, потому что я в домике, в домике!

– О! Я смотрю, ты не только впечатлительная особа, но еще и большая выдумщица. Сама себе придумала домик и в нем укрываешься.

– Не знаю. Может, и выдумщица. Но ведь помогает же. Я же чувствую, что мне в этом ковшике ладоней хорошо и уютно. А у мамы такого ковшика не было, бабушка ее сильно доставала. Я думаю, это она ее с собой на тот свет утащила. Скучно ей там. Доставать некого. Жалко маму.

Марсель шмыгнула носом, пискнула тихо, как мышь, и Леонид Максимович торопливо сел на постели, притянул ее к себе, сжал в руках крепко:

– Ну, не плачь. Конечно, жалко маму. Но ничего не поделаешь, надо смириться. Не плачь…

– Ты меня успокаиваешь, как ребенка!

– Хорошо, не буду, как ребенка. Буду успокаивать, как взрослую. Не плачь… Лучше расскажи еще что-нибудь о себе.

– А тебе и впрямь интересно?

– Да. Интересно. Рассказывай.

– А про что?

– Да мне все равно.

– Хочешь, расскажу, как бабушка умерла?

– Давай про бабушку. Только не плачь, ладно?

– Да не буду я плакать. А знаешь, бабушка ведь не своей смертью умерла, ее сосед убил.

– Ну да?.. Прямо вот так взял и убил?

– Ага… Он к себе в квартиру ломился, пьяный был, а жена не открывала. Ну, бабушка и выскочила на лестничную клетку, начала ему декларировать, кто он такой есть и как безобразно себя ведет. Мама пыталась ее вразумить – зачем, мол, вусмерть пьяного человека провоцировать, давай милицию вызовем. Но разве бабушку остановишь? Она же считала, что любого может на место поставить, ее в округе все побаивались. А сосед очень пьяный был. Взял и толкнул ее с лестницы, да так, что она головой о ступеньку ударилась. Потом суд признал, что он в состоянии аффекта был, то есть не соображал ничего. А бабушка, вроде того, сама виновата, не надо было под руку лезть. Мол, чистая провокация. Еще и удивлялись, как это пенсионерка так неосмотрительно поступила. Но это они просто бабушку не знали, ага! Вся ее жизнь была – чистая провокация. И мы с мамой оказались жертвами этой провокации, подопытными кроликами.

Марсель снова всхлипнула, уткнувшись Леониду Максимовичу в плечо. Он осторожно гладил ее рукой по затылку, приговаривая тихо:

– Ну-ну… Не плачь… Мара ты моя… Марсель, Марселина, Марсельеза…

– Хм, как смешно ты меня назвал. Марсельеза. Знаешь, мне кажется, что твои ладони похожи на те самые… Будто я тоже в домике и мне ничего не страшно. Мне так хорошо, так спокойно. Я буду тебе хорошей женой, вот увидишь.

– Домик из ладоней – это слишком мало, чтобы выйти замуж, Марсель. Замуж по любви выходят, а ты еще никого полюбить не успела.

– Успела! Я тебя люблю! Правда, люблю! Почему ты мне не веришь? И замуж за тебя я очень, очень хочу. Я пропаду без тебя. Пожалуйста… Пожалуйста…

– О господи, вот же напасть. Ладно, черт с тобой. Оформим отношения, но только давай договоримся на берегу, что ты вроде как свободна! Если полюбишь кого, я удерживать не стану! Ты свободна, поняла?

– Я никого не полюблю, я тебя люблю.

– Ну, какие твои годы… Сегодня любишь, а завтра от горя оправишься, сил наберешься, перышки почистишь и улетишь.

– Я не улечу. Я тебе дочку рожу. Хочешь?

– Нет, не хочу.

Марсель подняла голову, глянула на него со страхом, и Леонид Максимович тут же поспешил объяснить свою резкую категоричность:

– Эта тема будет закрыта, Марсель. Я три года назад сделал стерилизацию. Не сможешь ты мне дочку родить.

– Ой… А зачем ты?..

– Так надо было. Жена моя, Маруся, тогда болела уже, нельзя ей было беременеть. Вот я и взял на себя ответственность. Да и вообще… Работа у меня такая, знаешь ли… Мы, медики, к вопросу снятия стресса гораздо проще относимся, во время ночных дежурств по-всякому может быть. Ну и, чтобы без ненужных сюрпризов, сама понимаешь.

– Нет, не понимаю. Я тебе покажу – по-всякому может быть! У тебя жена молодая, понял ты это или нет? Чтоб никакого снятия стрессов, понял? Домой приходи и снимай свой стресс, сколько влезет.