Юлия Резник: Близкие люди

Лиза уставилась на него, как на полного идиота. Всхлипнула. Заметалась по комнате. С ее губ рвались странные, раздирающие душу звуки. Напоминающие не то вой, не то хрип бьющегося в агонии зверя. В какой-то момент она замерла, подняла руки над головой, обхватила затылок распластанными пальцами. Борцовка Серого задралась, еще больше обнажая ее безупречные голые ноги.

Он, наверное, совсем пропащий, если даже в такой момент это замечал… Прислонился к стене. Долбанулся изо всех сил затылком, чтобы встали мозги на место. А когда открыл глаза, они с Лизой уже были не одни. В дверях застыла Таня. Ярослав окатил ее брезгливым взглядом, подошел к Лизе. Осторожно обнял ее хрупкое дрожащее тело. Будто желая оградить её от неожиданной гостьи. Которой Лиза столько хорошего сделала! В то время как эта убогая у той за спиной закрутила с её мужем. Хоть убей, Ярослав не понимал, что такого этот мудак нашел в ней? На что позарился? Там же не на что было смотреть! А Серега к тому же позволил этому зайти так далеко, что теперь уже их с Таней не только секс связывал. Ярик уставился на её раздувшийся живот. Дерьмо.

От того, что у Серого с любовницей происходило, не должны были дети рождаться. Ничего святого там не было. Одна грязь. Яр с отвращением вспомнил, как Серый об этом говорил, когда он припер его к стенке.

– Почему она? Да потому что голодная и безотказная. Хочешь с черного хода, хочешь с переднего. А хочешь, за щеку возьмет. Когда глаза закрываешь или ее мордой в подушку толкаешь, ведь похер, кто под тобой. В том месте все бабы одинаковые, знаешь ли. Только у нашей Татьяны Ивановны голова никогда не болит. Она, как пионер, всегда готова. А с Лизой каждый шаг по расписанию. Знал бы ты, как меня это достало. Таблетки, обследования… Бабские истерики. Осуждаешь? Святой, бл*дь. Я бы посмотрел, как надолго тебя самого хватило бы.

А Яру и не нужно было смотреть. Он знал. Если бы Лиза была с ним, ему бы сверх вообще ничего в этой жизни не надо было.

Только вот так ее в своих руках держать.

– Яр, подожди, – взяла себя в руки Лиза, – подожди… Ты мне скажи – это точно? И тело… – опять оборвала она себя, сделав глубокий вдох.

Тела не было. Никто бы его не стал перемещать через границы нескольких государств. Так и остался Серый там, посреди далекой пустыни. Если гиены не растащили его по кускам.

– Гроб закрытый. Сама понимаешь, – хрипло заметил Ярослав. Растер покрасневшие воспаленные глаза. Отвел руку и снова поймал взгляд Тани. Сразу понял, что та ничего не знала. Написанный на ее лице шок сделал его еще более некрасивым. Губы-ниточки стали совсем бескровными. А одутловатое, белое как полотно лицо пошло отвратительными красными пятнами.

Лиза тоненько заскулила. Да, она вроде бы сумела взять себя в руки, но боль, штурмуя кордоны и блоки, выстроенные в мозгу, прорывалась наружу с вот таким вот душераздирающим звуком.

– Потом станет легче, слышишь, Лиз? Ты только держись.

Серега не стоил того, чтобы она так по нему убивалась. Не стоил. Но сказать ей правду – значит, убить ее веру в людей. Значит – перечеркнуть прошлое. Поставить все, вообще все, что было там, под сомнение. Яр не мог этого допустить. Ради нее самой. Не мог. Смерть Серого она смогла бы пережить, а его чудовищное предательство – навряд ли.

– Родителям сообщили?

– Нет. Тебе первой.

– Надо сообщить. Только как? Как я им скажу, господи? Таня? Эй, Таня! Что с тобой?

Ярослав обернулся. И первый бросился к сползающей на пол соседке. Та, похоже, оказалась барышней хрупкой. Сознание, вон, потеряла.

– Её нужно на диван переложить! И скорую вызвать…

– А скорую зачем? У беременных, наверное, такое бывает.

Стирая слезы со щек, Лиза покачала головой:

– Она не просто беременная. У неё какой-то редкой формы онкология. Забыла, как называется.

Ярослав выругался про себя. Раз, и еще, и еще. В каком-то глухом отчаянии. Происходящее напоминало дурной фильм. Он злился, что Лизе, только что узнавшей о гибели мужа, приходилось переживать еще и о здоровье соседки! Вот какого черта она вообще приперлась?

– Зачем она пришла?

Лиза растерянно моргнула. На несколько секунд спрятала лицо в ладонях. Бедняжка. Может, она тоже задавалась вопросом, за что ей еще и это? Как будто своих проблем мало! И своего горя.

– Мы должны были кое-что обсудить. Ну, что ты медлишь? Звони в скорую.

– Не надо. Мне уже лучше, – раздался слабый голос. – Сейчас… Дай мне пару минут. И я пойду.

– Куда пойдешь? Тебя ноги не держат.