Маша Ловыгина - Та, которой нет

Детский приют дал Стасе возможность передохнуть, набраться сил, выспаться в конце концов. И, если два раза матери как-то удавалось вернуть дочь – она даже устраивалась на работу, то на третий раз её лишили родительских прав. Как только Стася узнала об этом, она удрала домой. Оттуда её забрала полиция в невменяемом состоянии – Стася застала дома разгульную компанию и с ходу опрокинула в себя стакан водки, стоявший на столе. Потом была драка. В больницу, где ее отмыли и привели в чувство, приехала Елена Васильевна и представитель опеки. Ситуацию удалось замять, но с того момента Стася относилась к тому, что произошло, словно сторонний наблюдатель. Вроде с ней случилось, а вроде, и нет…

Владе было неприятно слушать эти откровения. То, что для других было нормой, у нее вызывало отторжение. Её учили тому, что подобная жизнь присуща маргиналам и передаётся по наследству. Чего и следовало ожидать от Стаси Иволгиной рано или поздно.

Так почему же нынешняя ситуация сложилась именно так – почему Стася разгуливает в дорогом платье и танцует с Бархатовым, а она, Влада, окончившая университет с красным дипломом, прочитавшая гору книг, работает продавщицей в магазине и влачит ужасную скучную жизнь?

Пару раз после того, как она уже покинула детдом, Влада звонила Елене Васильевне. Связано это было с учёбой, и учительница ей здорово тогда помогла, объяснив кое-какие моменты для первой курсовой. Потом Влада уже не звонила, справлялась сама. С праздниками тоже не поздравляла, не видя в этом никакого смысла. Она даже не знала, когда у той день рождения. Да и свой предпочитала не отмечать. Незачем, да и не с кем. Вообще большой потребности в общении не было. Видимо из-за этого и с нормальной работой никак не получалось. Преподавать в школе ей не понравилось еще во время учебной практики. Дурацкое чувство, словно ты живешь не своей жизнью, а какая твоя – понятия не имеешь…

Но жить на что-то надо было, особенно после смерти деда, поэтому она пошла работать в торговый центр. Там её никто не знал и с лишними вопросами не приставал. Однако она недооценила собственное тщеславие – сейчас оно лезло из неё, заставляя сознание корчиться от невыносимой злости. Следовало узнать всё о Стасе, чтобы понять, почему всё произошло именно так, разобраться в собственных ошибках. Иначе её просто разорвёт на мелкие кусочки.

Влада долго искала свою старую записную книжку, а когда нашла, руки уже тряслись, и лоб покрылся испариной. Она так старалась забыть время, проведенное в приюте, что даже номер бывшей учительницы не стала заносить в свой телефон. И это при том, что относилась она к ней очень хорошо и они могли бы общаться время от времени.

– Елена Васильевна? – спросила срывающимся голосом. – Это Влада Белогурова, помните меня?

Елена Васильевна помнила. Влада скомкано поздравила ее с наступающими праздниками, быстро поинтересовалась здоровьем и почти в лоб спросила о Стасе Иволгиной, упомянув старую дружбу. Непонятно было, поверила ли Елена Васильевна словам Влады, но в ответ она горячо поблагодарила и сказала, что со Стасей не виделась с того момента, как та закончила хореографическое училище. К щекам Влады прилил жар – хоть она и знала о мечте Иволгиной танцевать, но то, что та поступит вообще куда бы то ни было, даже представить не могла. С такими поверхностными знаниями ей была самая прямая дорога во дворники. Ну, или в танцовщицы стриптиза, наверное. А там, где танцы, по всей видимости, и все остальное – мужчины мимо подобного мимо не проходят… Что это было – клуб, приват? Очень даже вероятно…

Владе и раньше казалось, что Иволгина многого не договаривала о себе. И теперь эти мысли вновь появились – то, чего она, якобы боялась в своём доме, могло происходить на самом деле. И не была Стася такой уж невинной овцой, какой прикидывалась. И домой она тогда понеслась, потому что не хотела расставаться со своей свободой. И всё это враньё, которым она так щедро делилась с Владой, было всего лишь приукрашенной ложью. Благородно поступила, не выдав Владу старшим ребятам? Ха, как бы не так – надеялась со временем взять с неё что-то большее. И этот дешёвый подарок – не что иное, как попытка приручить её. И тот поцелуй с Егором, всего лишь, демонстрация своего превосходства над ней.

«Слава Богу, дед забрал меня оттуда. Неизвестно, чем бы всё это кончилось.»

Пообещав как-нибудь заглянуть, чтобы рассказать о себе, Влада положила трубку.