Мила Гейбатова - Двое из ларца… для бывшего

Желание позвонить Маше отметаю сразу. Можно сказать, усилием воли подавляю в зародыше. Она в семейной поездке изаслужила провести ее без моих проблем.

Больше звонить мне некому. Потому дальше подключаю логику.

Возможно, ничего не будет, ведь я не знаю, какой номер телефона отец Марка дал Ольге Ивановне. Если домашний или рабочий, там нет определителя, и он не узнает, что ему звонили. Но кто в наше время дает стационарный номер телефона для связи? Никто.

Идем дальше. Владислав Германовичлибо перезвонит, либо нет. Тут тоже могут быть вариации. Посмотрит на номер и не приедет, отвлекшись на свои дела, либо все же приедет. Понятия не имею, каков у него настрой. Но что–то мне подсказывает, что отец Марка, будучи человеком целеустремленным, все же захотел бы убедиться в том, что его действия сработали.

Здесь есть шанс сыграть в свою пользу. Записать наш разговор на телефон. Не факт, что он станет откровенничать, но может и расколоться, если вывести на эмоции. Но!

Как всегда, есть одно большое жирное но. Я должна быть максимально невозмутимой и уверенной в себе. А я морально и физически подавлена. Не время строить из себя крутую шпионку, тем более я и раньше ею не была. Нужно иметь в себе мужество спрятаться в раковине. Иногда проявление слабостипомогает выиграть в сражении.

План рождается моментально. Переночую в какой–нибудь гостинице, главное, побыстрее выйти из дома от греха подальше. Вот только с деньгами у меня не очень, и если я сейчас еще и на гостиницу потрачусь… В хостел точно не пойду, мне нужно личное закрывающееся помещение, а не койко–место в общем блоке. Но как поступить с деньгами? Ведь я планировала экономить.

И тут мои глаза натыкаются на конверт, что так и лежит на кухонном столе, никем не тронутый. Хватаю его, не раздумывая. К черту гордость и прочие высокие идеалы. Сейчас не до них. Буду считать, что это моральная компенсация, которую мне все равно не выбить по справедливости. Я так и не заглядывала внутрь, но на гостиницу там точно хватит. А если Владислав Германович расщедрился, то и Машу не придется долго теснить.

С такими рассуждениями быстро кидаю оставшееся, что хотела с собой забрать, одеваюсь, надеваю рюкзак и вешаю сумку на плечо. Тяжеловато, но терпимо. Хотя в рекомендациях врача было не носить тяжести. Но у меня безвыходная ситуация, за один раз не сломаюсь.

Поворачиваю ключ и замираю. Секунда размышлений, и я поддаюсь внезапному порыву. Беру чистый лист и пишу на нем: «Я знаю, что вы сделали. Не стоит меня искать. Иначе информация станет достоянием общественности».

Перечитываю и удовлетворенно киваю самой себе. Коротко, с прямым намеком. Возможно, излишне самонадеянно и по–детски, но я не передумываю.

Вспоминается старый фильм ужасов с их фразой «Я знаю, что вы делали прошлым летом». Усмехаюсь на свое ребячество. Наверное, все же глупо, но решаю оставить лист на полу и выхожу из квартиры.

И кстати, после моего послания Владислав может решить, что у него точно все получилось. Вживую я почти наверняка проколюсь. Да и не к чему лишняя нервотрепка в моем положении.

Быстро спускаюсь по ступенькам, натягиваю кепку пониже и толкаю железную дверь подъезда. Спасибо этому дому, но мне пора в следующий. Ах да, забыла кинуть ключи в почтовый ящик. Резко разворачиваюсь и поднимаюсь по ступенькам.

Какой умник придумал разместить ящики повыше, очень не к месту в моем случае. Кидаю связку и на автомате заглядываю в окно, расположенное тут же сбоку. Во двор как раз заезжает большой черный внедорожник.

Вот черт. Такой же у отца Марка…

Мне бы бежать куда–то, но я стою, словно завороженная, смотрю, кто же выйдет из машины. А водитель, как назло, очень долго паркуется. Я уже теряю терпение, но тут выходит он.

Не Владислав Германович, и не Марк. Кто–то мне незнакомый. Ложная тревога. Можно выдохнуть и снова подумать о том, что моя паника преувеличена.

Тем не менее в квартиру не возвращаюсь, да и не смогла бы я уже. Ключи в почтовом ящике, а он закрыт. Только грубой силой открывать. Но в этом доме поставили на удивление крепкие дверцы и замки на почтовых ящиках, нахрапом, как в большинстве, не открыть.

С такими мирными рассуждениями выхожу–таки на улицу и тут же щурюсь от яркого солнца. Долго простояла в полутемном подъезде, и глазам больно, даже кепка не спасает.

Осматриваюсь, а идти–то я не знаю куда. Гостиницу ведь не выбрала. И топаю в итоге в кофейню, что расположена в соседнем доме. У нее крайне неудачное место с точки зрения людской проходимости и маркетинга, зато очень выгодное на данный момент для меня. Изнутри виден наш двор, а кто сидит внутри невидно. Окна зеркальные. Красота.