Татьяна Тэя: Мой жестокий и любимый

– Арс! Арс, але! – Филя толкает меня в бок, пытаясь привлечь внимание.

– Чего?

С трудом отвожу взгляд от двери подсобки, где скрылась стерва.

Это же она была? Мне не привиделось?

– Говорю, у нас не больше получаса и едем к Тоше, затем на «Базу».

– Какую базу?

Я всё ещё не могу собраться с мыслями. В голове долбит: что она здесь делает? Во-первых, здесь в Серпухове. Во-вторых, в подсобке средней руки кафе. Разве что её отец замутил бизнес в этой провинции, хотя сомнительно, чтобы Одинцов вписался в подобный блуд. У него исключительно заводы, фабрики и пароходы.

– Ты чего, перегрелся? «База» – это клуб. Тоша там компанию собрал: девки, алкоголь, запрещёнка, все дела.

Филя заманил меня на выходные расслабиться подальше от столицы. Хитрец такой. Потому что в разгар нашей прошлой тусовки позвонил мой братец Сева и вызвал на работу прямо посреди выходных. Наивный Филя… если Севыч снова позвонит, я даже из Серпухова сорвусь. Вписался же в семейный бизнес. Вернее, меня вписали и выпилиться из него уже не получится.

– Прости, я отойду, – бормочу, даже не смотря на Филю, встаю и направляюсь к двери.

Кажется, я ничего кроме неё не вижу. Мне срочно надо заглянуть туда, чтобы подтвердить свои подозрения.

Когда я буквально в паре метров от подсобки, болтающаяся маятниковая дверь распахивается и с подносом наперевес на меня налетает стерва.

Да! Это она!

Твою же…

Мне хочется приложить ладонь ко рту, чтобы не выругаться, но вместо этого я подхватываю грозящийся улететь на пол поднос.

– Извини-те… ой…

Кажется, у стервы такой же шок.

Меняюсь в лице, одеваю привычную маску «а мне по фиг» и окидываю взглядом её фигуру. Ну ни капли не изменилась, вроде бы. Тело под чёрной футболкой и широкими джинсами по-прежнему идеально, русые волосы забраны в пучок. Думаю, если распустить его, как я делал это сотни раз, копна густых локонов рассыплется по плечам.

– Арсений, – пищит дрянь и смотрит на меня так, будто призрака увидела.

– Привет, – приподнимаю брови. – А я думал, обознался, но нет… действительно ты…

Она приходит в себя, по её лицу проносится ураган эмоций, чего там только нет. И страх, и радость. Невольно приподнимаю бровь, откуда последнее? В нашу финальную встречу она не могла даже смотреть на меня, отворачивалась и бормотала, что ей жаль.

Конечно, я прочитал между строк, что для этой стервы жаль: хочется лучшей жизни и ломать её, связываясь с инвалидом, в планы не входит.

Но я выжил… вот это сюрприз… и даже хожу.

– Что ты здесь делаешь? Как ты? – спрашиваю с улыбкой.

Надеюсь, что милой, потому что мне кажется, сейчас на моём лице ироничный оскал.

– Работаю, – смущённо мнётся она. – Прости, мне надо отнести заказ.

Её пальцы хватаются за края подноса, но я не отпускаю.

– Возвращайся потом, ладно? Пять минут поболтать со старым знакомым будет?

– Старым знакомым? Как ты себя обозначил… – нервно дышит. – Ты… больше, чем знакомый.

Интересные признания, на которые я коротко киваю.

Она забирает поднос из моих рук и уходит, а я оборачиваюсь, оставаясь на месте. Смотрю, как она расставляет чашки и блюдца для парочки, спрашивает, нужно ли что-то ещё, улыбается дежурной улыбкой, а затем оборачивается и идёт ко мне.

Улыбка тает. Напряжение растёт.

– Ну… как ты? – начинает первой, потому что я молчу, просто стою и пялюсь на неё.

На её тонкую талию и округлые бёдра. На ровный нос и пухлые губы, которых не касалась рука косметолога. Чувственные и мягкие, я так любил их целовать. Мы могли часами это делать без продолжения. Как у меня уносило крышу… Боже…

Сглатываю слюну, превратившуюся в яд. Только бы не сказать лишнего. Держаться сложно. Хочется ранить также больно, как она ранила меня.

– Как видишь, случилось чудо, хожу и почти не хромаю.

Тут я, конечно, преувеличиваю, хромота осталась и это, увы, навсегда. Малая плата, на самом деле, за мучения. Я же встал из коляски, потом откинул костыли, теперь уже и палкой не пользуюсь.

– Я рада, честно, это прекрасно, что ты здоров и прогнозы врачей не оправдались.

Отмахиваюсь, не желая углубляться в эту тему. Как сладко стерва поёт. Два года назад голосила по-другому.

– Предпочитаю на этом не зацикливаться.

– Господи… я даже не знаю, что спросить. Так много всего в голове, – вылетает у неё признание.

И улыбка на губах на этот раз искренняя. Кажется, её отпустило. Поняла, что с обвинениями накидываться не собираюсь, и расслабилась. Это зря, конечно, ой как зря.