Ирина Мутовчийская - Любовники из Южной Кореи. Корейский актер + молодая домработница

Утром, выпив кофе, он долго думал над сном. Затуманенный разум не желал вникать ни во что, однако артист всё-таки пришёл к выводу, что странные сны мучают его, потому что он до сих пор не выполнил в жизни своего главного предназначения. Кунцю был уже 41 год, но он до сих пор так и не был женат. Может быть, мысли о сыне, который когда-нибудь у него родится, давали толчок его странным снам. В этих снах не было ничего страшного, не было намека на какие-нибудь ужасы, или что-то злонамеренное, просто сны были хаотичными и в тоже время очень четкими. Кунцю до сих пор видел перед собой ветви тутового дерева, под которым и родился младенец из сна. На самом деле он видел только источник, только тутовое дерево, саму женщину, которая пришла туда, чтобы родить младенца, он не видел. Он видел лишь руки женщины, которые держали новорождённого мальчика, слышал плач ребенка, и слышал голос матери, которая успокаивающе что-то говорила.

Я не буду интриговать читателя, те сны, которые видел артист, были снами о моменте рождения великого философа Конфуция. Артист не сразу это осознал, но сопоставив разные моменты из своих снов и факты семейных хроник, он пришёл к выводу, что видел именно момент рождения своего великого прародителя.

Итак, существует два толкования странных снов, странных болезненных и хаотичных снов артиста. Первое толкование, так как Кунцю был до сих пор не женат, он подумал, что сны – это намек на то, что скоро он познакомится с женщиной, которая станет его женой и родит ему сына. Второе толкование – это картины из прошлого великого философа и мыслителя Конфуция.

Есть такая версия, что события жизни прародителя записаны в генах всех его потомков, когда эти события всплывают в памяти или в снах современных людей-это значит, что по какой-то причине в человеке ожила родовая память. Так это или не так, артист не знал, и предпочел бы не знать в будущем, все, что он хотел сейчас – это выспаться.

Южная Корея – это необычная страна, начать с того, что в этой стране, впрочем, как и во всех странах Азии, очень жесткий отбор, очень жестокая борьба за место под солнцем. Если молодые люди в России могут свободно пожениться, когда наступает совершеннолетие, то есть в 18 лет, то в Южной Корее девушки и юноши в этот момент лишь неловко начинают поглядывать на представителей противоположного пола.

Начинается учеба в колледжах и университетах. Процесс учёбы столь труден и жесток, что не оставляет времени или, почти не оставляет, на личную жизнь. В некоторых университетах, прямо в уставе прописано, что студенты данного университета не имеют права на некоторые личные предпочтения, то есть, если сказать по-простому, молодые люди не имеют права на личную жизнь, не говоря уже про сексуальные контакты.

Это в России, вполне в порядке вещей, если девушка и парень живут вместе до брака, чтобы узнать, друг друга лучше, и вступают в брак лишь тогда, когда узнают, что скоро станут родителями. Эта тенденция не только России, но и других западных стран.

В Южной Корее, если молодые люди вдруг заявят, что решили пожить до брака вместе, на них косо будут смотреть не только старшие представители семьи, но и их ровесники. О семье, о браке, юноши и девушки в Южной Корее начинают задумываться лишь в лет 35—38, то есть в тот момент, когда учёба окончена и есть работа, есть хорошая зарплата, чтобы содержать семью.

Я не даю своих оценок и не говорю хорошо это или плохо, я лишь указываю на факт.

Конечно, в Южной Корее, также как и в других странах, не может быть всё так однозначно, кто-то нарушает правила, кто-то придерживается их, а я говорю лишь об общей тенденции.

То есть, та история, которую вы сейчас читаете, как раз об этом, о людях которые уже перешагнули рубеж тридцатилетия и которые надеются, что теперь, когда они шли по тому жизненному пути, который предписывало им старшее поколение, их впереди ждет большая любовь и счастье. Однако в жизни нет ничего определенного, иногда случается так, что большая любовь никак не придёт, а часики тикают, и надежда вбежать в последний вагон поезда под названием любовь становится всё более призрачной.

«Я не одержим политикой или проблемами общества. Снимаясь, я всегда думаю: „Надеюсь, что кто-то почувствует то, что чувствую я“ и „Разве мы не должны задуматься об этом?“. Мне нравятся проекты, которые дают возможность обратиться к людям через роли, которые мне предлагают. Прочитав сценарий фильма о несчастных детях, я рассердился и подумал: „Будут ли люди это смотреть? Но я должен это сделать“. Я понятия не имел, что это будет иметь такой большой эффект, и название фильма будет даже использоваться для названия закона.»