Ирина Шайлина - Нечаянно беременна

Иван.

Было всего восемь утра, но солнце уже ласково припекало, я жмурился, как сытый кот и пил свой первый кофе. Кофе был гадким, потому что я сварил его сам, но я героически делал глоток за глотком. Я был расслаблен и когда раздался до боли знакомый стук я напрягся – не хотелось портить впечатление от такого замечательного утра.

Стучала бабушкина клюка. Иногда я думал, что бабушка прекрасно может справиться и без неё, и использует клюку лишь как средство устрашения. В таком случае она прекрасно справлялась со своей целью.

– Иван! – воскликнула бабушка.

Не помню, чтобы она хоть раз назвала меня Ваней. Строго Иван. Никаких уменьшительно ласкательных, хотя меня любила без сомнения, первое яркое воспоминание детства это её любовь.

– Да? – осторожно спросил я.

– Эта чертовка опять опять не накрыла стол к завтраку!

– Эта чертовка сбежала три дня назад и к сожалению, не вернулась, – напомнил я.

Ей было уже восемьдесят шесть, она очень старенькая, понимал я. Этой зимой она впервые потеряла сознание и упала. Трубку не брала. Я давно уже жил один, и бабушка всегда такой сильной казалась, а тут… я вызвал скорую и спасательные службы и летел ломать дверь. Она говорила все хорошо, просто голова закружилась, но я понимал – одна она больше жить не может.

О доме престарелых речи не шло, но я нашёл дорогой пансионат, идеальный просто, со всеми условиями, за те деньги что я туда платил, с бабушки должны были сдувать пылинки. Но…

– Иван Павлович, – позвонили мне уже через полтора месяца. – Ваша бабушка доводит до слез наших нянечек. У нас уволилось две медсестры. Это первый случай в нашей практике, но мы вынуждены отказаться от вашей бабушки, заберите её, и желательно сегодня.

И вот бабушка живёт у меня. Второй месяц. За это время она умудрилась выжить горничную и двух поварих по очереди. Держался только дворник, подозреваю потому, что бабушка со своею клюкой просто не могла догнать его по пресеченной местности сада.

И вот поэтому мой газон идеально выстрижен, но жрать нечего.

– Скоро приедет доставка, – сказал я. – А пока ты могла бы сварить себе кашу или яйцо.

Бабушка была старой, но не немощной. Но она только покачала головой.

– Не для того я растила внука миллионера, – гордо вздернула подбородок бабушка.

И удалилась. Я за ней. Сварил ей два яйца и поганый кофе – хороший я не умел даже в своей навороченный машине. Бабушкин кофе разбодяжил молоком, крепкий ей нельзя.

– Днём придёт медсестра, – напомнил я. – Не доводи её до слез, пожалуйста.

– Эта особа слишком слаба духом, чтобы я видела в ней достойного противника, – фыркнула бабушка.

Я устало закатил глаза. Утро началось так себе. Днём, во время обеденного перерыва мне позвонила медсестра и сказала, что я должен вдвое повысить ей зарплату. А эта женщина проводила с бабушкой всего два часа в день! Приходила днем и ближе к вечеру. Просто следила за тем, чтобы бабушка во время обедала и принимала лекарства. Жизнь казалась мне испытанием.

Я напомнил себе – мама умерла, когда мне было семь. Я наверняка был непослушным. Со мной было сложно. Бабушка взвалила на себя моё воспитание и вырастила практически достойным человеком. Я справлюсь.

День был изматывающе долгим. Вышел из офиса, когда уже темно было, сел в машину и уткнулся лбом в руль. Я устал. Мне нужно найти хоть кого-то, кто целый день будет дома. Телефон зазвонил и я со вздохом принял вызов от бывшей жены.

– Ванечка, – тихонько пискнула в трубку бывшая жена. – Я скучаю по тебе.

Катенька была самой красивой ошибкой в моей жизни. Бабушка говорила – намаешься с ней, но кто слушает советы родителей? Я и намаялся. Через год сбежал, когда стало определенно понятно, что кроме красоты у Катеньки ничего нет, а гормональное опьянение спало.

– Катя, – постучал по рулю я. – Тебе денег надо? Я кину.

– Я люблю тебя! – патетично воскликнула она.

Меня вдруг посетила сумасшедшая мысль – вернуть Катю, чтобы она как-то разрулила дурдом, в который превратилась моя жизнь. А Катя нашла бы стрессоустойчивых людей или убедила бы бабушку не жрать людей с потрохами.

– Катя, я живу с бабушкой.

– Понятно, – сухо ответила она. – Ты позвони…

Прямо читалось – позвони, когда её не станет. Господи, даже Катя, которая за деньги маму родную продаст, боится моей бабки! Я был в тупике.

Мой посёлок находился за городом. Сплошь элитная застройка, историческая церквушка в излучине реки, берёзы и плакучие ивы. Очень дорогая красота, за которую я платил ещё и временем потраченным на пробки и утром, и вечером.