Любовь Попова - Ночь с лучшим другом

Его намеки наводят только на один не слишком утешительный вывод.

– Ты что? Предлагаешь мне соблазнить его? Стать шлюхой?!

– Ой, – всплескивает руками Мирон и направляется к выходу. – Он приличный, симпатичный мужик, я более чем уверен, твое сердечко рядом с ним буквально рвется из груди. Жени его на себе и нормальная жизнь тебе обеспечена.

Такое мне даже в голову не приходило…

– А потом, – иду за ним. – Придешь ты требовать оплаты за свои советы?

– Даже не сомневайся. Приду. Ради такой-то пельмешки, – задевает он мою коленку, усаживаясь рядом с Митей, который уснул прямо за игрой. И вместо того, чтобы треснуть придурка, я просто убегаю наверх. «Жени на себе». Надо же. Это…

Мысли рвутся молекулами в разные стороны, собираются в единый образ того, как Алекс поднимает с моего лица фату, а потом укладывает в кровать.

Щеки тут же загораются пламенем, и я прикладываю к ним ладони.

«Жени его на себе».

А может мне не хочется именно женить. Может быть мне хочется, чтобы меня полюбили. По-настоящему. Чтобы этот взрослый Алекс сам валялся у меня в ногах.

Жени… И вот как это сделать? Что нужно сделать, чтобы взрослый мужчина посмотрел на тебя как на матримониальный объект, да еще за такой короткий срок?

С этими вопросами и укладываюсь в постель и открываю глаза, когда по нему пробегает свет от фар. За окном уже темно, а к дому подъехала машина. Они ведь могли уже забрать Митю!

С этой мыслью бегу вниз и вижу, что Митя сам греет пельмени. Он тоже спал, так что почти не глядя машет рукой. Сонный. Взъерошенный.

– А где Мирон? – спрашиваю, осматривая пустое пространство дома, а затем открывается дверь, и входит Алекс.

– Ушел уже, – говорит Митя, но я уже бегу к Алексу.

– Привет. Кушать хочешь? – спрашиваю, разглаживая волосы.

– А ты готовить умеешь? – усмехается он, бросая ключи и барсетку, рассматривает меня с ног до головы. Идет мыть руки, а я за ним.

И вспоминая любовь наших детдомовских парней к еде, слова Мирона, собственные чувства, я улыбаюсь и киваю.

– А я научусь. Я всему научусь, Алекс.

– Вам нравится? – спрашиваю с трепетом на третий день нашего в доме пребывания. Алекс пробует мою лазанью, рецепт которой я высмотрела в интернете. Там писали, что мужчина после этого точно будет твоим. И я решила, что способ завоевать любовь через желудок подходит мне больше, чем раздвигать ноги, как советовал Мирон. Где бы он сейчас не тусил.

Алекс проглатывает кусок, тогда как Митя уже умял все и вышел. Потом поворачивает голову и с натяжкой улыбается.

– Сашка, мне кажется, готовка это не твое.

– Как это не мое?! – тут же причитаю и сама хватаю вилку. – Митя же съел, и слова не сказала.

Но стоило запеканке из листов теста и фарша с соусом болоньезе коснуться языка, как наворачиваются слезы. Радует только, что Алекс упорно пробует все, что я готовила эти три дня. И каждый раз после первого куска улыбается и срочно удаляется в кабинет по делам.

– Ничего, – убираю я тарелку и хочу принести вафли. – Я ведь только начала. Немного переборщила с солью. Наверное, надо было маленькую ложку, а не столовую.

– Надо было, – слышу за спиной шаги и замираю, а потом чувствую на плечах большие ладони. По коже тут же топчутся мурашки, а в груди разливается тепло. Он хочет прижать меня к себе? Или он хочет поцеловать меня? А может он сейчас скажет, что я настолько старательна, что он оставляет нас у себя. Ведь мы не мешаем, мы прибираемся, даже ничего еще не сломали.

Алекс целует мою макушку и с доброй ноткой произносит:

– Не надо ничего, я все равно ухожу на деловую встречу. А ты, если хочешь, возьми мой ноутбук и закажи себе и Митьке одежды. Чего ты ходишь в одном и том же.

– Одежды? – внутри рождается восторг и острое предвкушение. Одежда. Как давно я не носила красивых вещей. – Что именно?

– Что хочешь. Такая красивая девочка должна ходить в красивой одежде. Не мучай свои ручки готовкой.

– Но ты же любишь вкусную еду?

– Очень… Но свой желудок я люблю больше. А потом покажешь, что купила. Хорошо?

– Обязательно… – говорю, быстро стираю слезу обиды, а потом хочу повернуться, но замечаю, что Алекс пошел не в сторону гаража, а в сторону своей спальни. Зачем? Переодеться? Это показалось подозрительным, но я все равно спрашиваю, что давно хотела спросить. – Алекс…

– Что?

– Вы знали наших родителей. Они ведь были богатыми. Почему я не могу воспользоваться своим наследством? У меня же… – его лицо из спокойного становится напряженным. – У нас же есть наследство? Хоть что-то должно было остаться?