Бекки Алберталли - Что, если это мы

– Круто, – выпаливаю я. Но затем натыкаюсь на его озадаченный взгляд, и рука сама взлетает ко рту. – В смысле… Боже, нет. Расставания – это не круто. Искренне сочувствую твоей утрате.

– Он не умер.

– М-м, да. Точно. Просто… – Я выдыхаю и хватаюсь за стойку в поисках поддержки.

Парень-с-коробкой натянуто улыбается.

– А, ясно. Ты один из тех парней, которые при виде геев переходят на другую сторону улицы.

– Что?.. Нет! Конечно, нет.

– Ну да. – Он закатывает глаза и смотрит куда-то поверх моего плеча.

– Нет, серьезно, – торопливо заверяю его я. – Слушай, я сам гей.

Весь мир на секунду останавливает свое вращение. Распухший язык прилипает к нёбу.

Не то чтобы я часто произносил эти слова вслух. Я гей . Родители знают, Итан и Джесси знают. Может, еще парочка временных коллег из маминого офиса – которым я случайно признался. Но я совершенно точно не из тех, кто будет рассказывать о своей ориентации всяким незнакомцам на почте.

Не из тех, ага.

– О. Правда? – спрашивает Парень-с-коробкой.

– Правда, – отвечаю я быстро. Странно, но теперь я чувствую потребность это доказать. Сейчас мне пригодилось бы какое-нибудь гейское удостоверение, чтобы эффектно достать его на манер полицейского значка. Хотя, дай мне волю, я бы и другим способом это продемонстрировал. Ух, как бы я продемонстрировал.

Парень-с-коробкой улыбается и чуть расслабляет плечи.

– Круто.

Иисус, Мария и все святые. Это действительно происходит со мной. У меня перехватывает дыхание. Кажется, нас и правда свело само мироздание.

А затем из-за стойки раздается недовольный голос:

– Вы в очереди или как?

Операционистка с пирсингом в губе смотрит на нас как на мешки дерьма. Судя по всему, планы мироздания ей до лампочки.

– Давай, Веснушка.

Парень-с-коробкой задерживает на мне взгляд, прежде чем шагнуть к окну. Пока мы болтали, сзади вырос приличный хвост. И нет, я не подслушиваю. Не совсем. Просто мои уши настроены на голос Парня-с-коробкой, будто локаторы. Он снова напрягается и скрещивает руки на груди.

– Двадцать шесть пятьдесят за срочность, – говорит Кольцо-в-губе.

– Двадцать шесть пятьдесят? В смысле двадцать шесть долларов ?!

– Нет. В смысле – двадцать шесть пятьдесят.

Парень-с-коробкой качает головой.

– Ну и цены.

– Какие есть. Платите или уходите.

Парень-с-коробкой мгновение колеблется, а затем забирает свой груз со стойки и прижимает к груди.

– Извините.

– Следующий, – обрубает Кольцо-в-губе и готовится меня слушать, но я уже выхожу из очереди.

Парень-с-коробкой растерянно моргает.

– Как такая посылка может стоить двадцать шесть долларов?

– Не знаю. Бред какой-то.

– Видимо, само мироздание хочет, чтобы я ее пока оставил.

Мироздание .

Чтоб меня.

Он тоже в это верит! Не хочу торопиться с выводами, но Парень-с-коробкой, верящий в мироздание, – определенно знак от мироздания.

Я чувствую, как ускоряется пульс.

– А что, если мироздание наоборот говорит тебе ее выкинуть?

– Это так не работает.

– Да ну?

– Сам подумай. Избавиться от коробки было планом А. Вряд ли бы мироздание стало ему препятствовать только затем, чтобы я перешел к другому варианту плана А. Нет, здесь явно требуется план Б.

– А план Б…

– В том, чтобы смириться и признать: мироздание – та еще сволочь.

– Мироздание не сволочь!

– Именно так. Поверь.

– Откуда тебе знать?

– Ну, у него явно какие-то мутные планы на эту коробку.

– Но в том и суть! – Я так и сверлю его взглядом. – Ты не можешь знать наверняка. Ты даже представления не имеешь, что задумало мироздание. Может, ты вообще зашел на почту, только чтобы встретить здесь меня и получить совет выкинуть коробку.

Он улыбается.

– Думаешь, мироздание хотело, чтобы мы встретились?

– Что? Нет! В смысле я не знаю. В том-то и дело. Мы никогда этого не узнаем.

– Ладно. Видимо, нужно подождать и посмотреть. – Он мгновение разглядывает почтовую наклейку, а затем рвет ее пополам, комкает и бросает в урну. По крайней мере, целился он туда, но обрывки приземляются на пол. – Гм, а ты…

– Добрый день, – внезапно прерывает его искаженный динамиком голос. – Попрошу минуту вашего внимания.

Я искоса смотрю на Парня-с-коробкой.

– Это…

И тут нас заглушают восторженный визг и бодрое фортепьянное вступление. За которым в буквальном смысле следует марширующий оркестр.

Оркестр , я не шучу.

Почту заполняют люди с гигантскими барабанами, флейтами и трубами, фальшиво, но с энтузиазмом наигрывающие «Marry You» Бруно Марса. Дюжина старичков, которые вроде бы стояли в очереди за марками, дружно пускаются в пляс: вскидывают коленки, покачивают бедрами и размахивают руками. Те, кто не танцуют, снимают происходящее со всех возможных ракурсов, но я слишком оглушен, чтобы даже потянуться за телефоном. Честно, не хочу спешить с выводами, но сами посудите: я знакомлюсь на улице с симпатичным парнем, а через пять секунд мы оказываемся в гуще свадебного флешмоба… Если и это не намек от мироздания, то как вообще выглядят намеки?!