Александра Вьюга - Я (не) нужен тебе

Время лечит, это правда. Как бы сильна не была боль, она отступает, превращаясь из острой в тупую, а потом и вовсе затихая. Моя душевная рана начала постепенно затягиваться, да и сама Москва стала мне нравиться. Наш город тоже далеко не маленький, но столица, в сравнении с ним, огромный мегаполис. Жизнь в нём бурлит и ночью, и днём, не замирает ни на минуту. Магазины, бары, рестораны, тусовки и, конечно же, красивые девушки – всё это манило меня, затаскивало в свои сети.

Я прохожу в свою комнату. Собранный диван застелен новым пледом, пыль вытерта – к моему приезду готовились. Бросаю чемодан возле шкафа и сажусь на диван.

Я так редко бывал здесь. Приезжал два-три раза в год, на пару дней, когда был отпуск и в новогодние каникулы. А теперь вот вернулся.

Бездумно глажу мягкий плед ладонью. Как я буду жить дальше? Куда пойду работать? На завод к отцу? Вряд ли. Отец не всесилен. В стране кризис, сокращения, и если мне за несколько месяцев не удалось найти место в Москве, вряд ли здесь меня ждут свободные вакансии.

Мама зовёт на кухню, ставит на стол тарелки с дымящимся борщом, отец разливает по рюмкам водку. Мы выпиваем за встречу, едим, и я чувствую приближение расспросов.

– Ты надолго? – начинает отец.

– Я не знаю. Меня сократили, я не могу найти работу по специальности. Квартиру снимать не на что. Так что, возможно, я совсем вернулся. Что у вас на заводе, пап?

– Тоже всё непросто, период такой. Я вряд ли смогу тебе сейчас помочь.

– Это не страшно, – успокаивает мама. – Со временем всё наладится. Но почему ты приехал один, без Иришки?

– Мы расстались.

– Совсем? Или просто поругались?

– Совсем.

На лице мамы читается неподдельное сожаление и разочарование:

– Почему?

После той, бульдозером проехавшейся по мне любви, я никому больше не дарил своё сердце. Не знаю почему. Возможно, не был готов, возможно, не встретил ту самую. Конечно, девушки были в моей жизни, в моей квартире и в моей кровати. Они появлялись и исчезали, редко задерживаясь надолго, не цепляя, не задевая ничего в душе. Лишь в двадцать шесть я решился на серьёзные отношения. Как раз с Иришкой, про которую сейчас спрашивает мама. Иришка была милой, доброй, казалась мне интересной. Не могу сказать, что я любил её, но за почти два года отношений привык к ней. К тому же, за несколько редких встреч она сумела завоевать расположение моих родителей.

Что мне сейчас ответить маме? Что когда на моём горизонте замаячило сокращение, Иришка вдруг изменилась, вдруг стала совсем другой, всем недовольной? Что когда я потерял работу и перестал давать ей деньги, она весьма прозрачно намекнула, что лучше бы мне поискать другую идиотку? Что она буквально выгнала меня из квартиры, за которую я заплатил аренду на месяц вперёд?

– Мам, мы просто поняли, что не подходим друг другу. Да и чувств между нами особых не было, если честно.

Мама тянется ко мне через стол и треплет по плечу:

– Не переживай, ты ещё встретишь свою любовь. Какие твои годы…

***

Я самый обычный, каких миллионы. Обычные темно-русые волосы, обычная стрижка, обычные серо-зелёные глаза, обычные для мужчины черты лица. Среднего роста, среднего телосложения, по мере сил и возможностей отбывающий повинность в спортзале, ровно настолько, чтобы не стыдно было раздеться перед девушкой. Я очень редко дерусь, практически никогда, и боюсь того, чего боится большинство мужчин. Боюсь быть непонятым, боюсь быть преданным, боюсь потерять и не найти работу, боюсь оказаться за бортом жизни. И, наверное, сейчас у меня чёрная полоса, потому что большая часть моих страхов превратилась в реальность.

– Андрюш, ну чего ты целыми днями дома киснешь? – говорит мне как-то днём мама. – Сходи куда-нибудь. Вспомни про друзей. Про Толика хотя бы.

Я действительно уже третью неделю сижу дома. Июль закончился, наступил август, а ни одна из моих попыток найти работу пока не увенчалась успехом. А друзья… Десять лет прошло с тех пор, как я общался с ними. Мой самый близкий друг детства Толик – почти единственный, с кем я поддерживал отношения все эти годы, в основном онлайн конечно, но всё же.

Я достаю телефон и пишу ему. А вечером захожу в магазин, покупаю торт, бутылку коньяка и иду в соседний двор, по хорошо знакомому адресу. Меня встречает подъезд старой девятиэтажки, в котором мы с Толиком, будучи школьниками, провели бесчисленное множество вечеров. Теперь на двери подъезда домофон, внутри не воняет кошачьей мочой и нет бесконечных надписей на стенах – они чистые и выкрашены светло-зелёной краской. Именно в этом подъезде я впервые поцеловал девчонку, пока этажом выше Толик проделывал тоже самое с её подругой. Так вот, оказывается, что такое ностальгия.