Алайна Салах - А потом я проснусь

Все-таки я слишком привязался к Не-Ангелу в своих снах, чтобы перестать искать ей оправдания.

И я снова поступаю вопреки своим принципам и логике: поднимаю руку и прошу бармена приготовить мохито. Себя успокаиваю тем, что необходимо еще немного времени для решения ее загадки. Мне, в конце концов, завтра домой улетать. Неплохо бы закрыть этот многолетний гештальт.

– Какой послушный котька, – незамедлительно реагирует девчонка, расплываясь в озорной улыбке. И, отвернувшись, выкрикивает: – Лех! Лайма побольше положи!

Удивительно, как с таким языком, а вернее неумением его контролировать, она дожила до своих лет целой и невредимой. Она же мертвого доведет.

– Заплачу с условием, что пить будешь здесь, – говорю я, выкладывая на барную стойку новую купюру.

– Так мы не договаривались, – фыркает она и снова быстро оглядывается.

Я готовлюсь сказать, что в случае отказа может выпросить у Лехи еще один стакан воды из-под крана и валить с ним на все четыре стороны, но в этот момент девчонка ловко перехватывает мохито со стойки и, обхватив соломинку губами, буркает:

– Хрен с ним. Уговорил.

Не хочет идти обратно, – догадываюсь я. Ожидания не совпали с реальностью? Подружка-то ее продолжает сидеть за столом.

– Если уж я купил тебе выпить, представься. – Я самовольно задеваю ее бокал своим, зная, что девчонку наверняка это взбесит. – Я Алан.

– Маруся, – без энтузиазма произносит она первое пришедшее на ум имя.

Я беззвучно выдыхаю. Детский сад. Какой смысл врать? Обычный вопрос задал. Дикая какая-то, честное слово. Если она и чайка, то точно неудачница.

– Держи еще на всякий случай, Ясь. – С этими словами бармен придвигает к нам блюдце с нарезанным лаймом.

– Яся? – с усмешкой переспрашиваю я, позабавленный удачным стечением обстоятельств.

– Ненавижу, когда меня называют «Яся», – буркает девчонка, глядя на меня исподлобья. – Либо Ярослава, либо Яс.

– Ярослава, – непроизвольно повторяю я, пробуя звучание этого имени. – Тебе, как не странно, подходит.

– Как не странно? – с подозрением щурится она, выпуская изо рта соломинку.

Я хочу честно ответить, что с ней, а вернее манерой ее поведения вяжется что-то более короткое и резкое, но отвлекаюсь на осязаемое появление рядом с нами третьего лица. Подошедший – тот самый парень, настойчиво пытавшийся привлечь внимание Ярославы за столом, и, судя по исходящим от него флюидам нетерпения, он явно хочет поучаствовать в нашем диалоге.

Чайка, она же Не ангел и она же Ярослава, почувствовав вторжение третьего, резко поворачивает голову, после чего быковатый взгляд блондина отклеивается от моего лица и перемещается на нее.

– Ты чего тут? – с фальшивой непринужденностью произносит она. С фальшивой, потому что в ее голос натянут. – Тоже за коктейлем подошел?

– Коктейли за стол официанты приносят, – говорит парень, глядя на нее то ли с упреком, то ли с обвинением. – Ты же вроде в туалет собиралась.

Мне приходится в срочном порядке переосмысливать ситуацию. То есть, я ошибся в наблюдениях, и этот тип все-таки ее парень? Ну и Не ангел. На черта так людей подставлять? Полезла к незнакомцу с требованием купить ей коктейль, хотя пришла сюда не одна. Но я, конечно, сам дебил. Еще в день нашей первой встречи было понятно, что ее нужно стороной обходить.

– Друг… – начинаю я, поднимая руку в миротворческом жесте. – Мы друг друга не совсем поняли, скорее всего…

– Слушай, Рома, – раздраженно перебивает меня Яся. – Не упомню, чтобы тебя назначили моим опекуном. Давай-ка я сама буду решать, когда мне ходить писать, а когда разговаривать со своими друзьями.

Это у них игра какая-то? С каких пор мы с ней стали друзьями? Или она решила с моей помощью его ревновать заставить?

В мыслях я медленно смыкаю руки на ее тонкой шее и с силой сдавливаю. Надо же так по-тупому вляпаться. У парня сейчас челюсть от злости треснет, а разгребаться, само собой, придется мне. Если он, конечно, не проявит чудеса выдержки и не предложит своей бедовой "половинке" обсудить сложившуюся ситуацию наедине, что маловероятно. Он нетрезв и обижен. Вариант с тем, что он схватит ее за руку и поволочет разбираться, тоже не слишком утешителен: наблюдать за насилием со стороны я не могу, а значит, так или иначе потребуется вмешаться. А оправдываться: мол, твоя девушка сама ко мне приклеилась и никакие мы с ней не друзья, будет не по-мужски. Никто, в конце концов, не мешал мне послать ее подальше с наглой просьбой о коктейле.