Роман Ящук - Чернила нашей любви

– Вы знаете, я не хочу показаться навязчивым, но всё же спрошу. Первый раз летите?

– Нет с чего вы взяли?

– Вы вцепились в подлокотник кресла, как человек, оказавшийся впервые в самолете на своем первом рейсе и который не знает, как тут и что проходит. Я достаточно часто летаю, и мне эти моменты бросаются в глаза.

– Нет, я лечу далеко не в первый раз. Раньше я летал с семьей, всем вместе было спокойнее. Вместо подлокотника, я сжимал руку своей жены, а она сжимала мою в ответ. Тогда никому не было страшно, мы знали, что вместе.

– Ну а сейчас почему вы один? Командировка?

– Нет, мы развелись. Дети с матерью. Да и то место, где они с матерью – это, их дом, там комфорт, безопасность, стабильность. А ехать со мной – ехать в неизвестность. И я бы не хотел этой неизвестности для них. Пусть лучше будет так, как есть. Я лечу в город, в котором не был много лет, на свою Родину. А там откуда я улетаю, я уже давно стал чужим. Во всех смыслах.

– Хм. Для меня всегда сложны такие вещи в жизни. Выбрать женщину, жениться на ней, растить детей. А в итоге все закончить. Но я не сужу. Знаете говорят: – не суди – да не судим будешь.

– Да, мне известна эта пословица.

– Хорошо. Мое имя Томас – он протянул свою крупную, волосатую руку соседу и пожал её. Томас был крупным, коренастым мужчиной, около 57 лет, познавший жизнь, видя её во множестве проявлений, и мало чему удивлялся. Его глаза были карие, нос с горбинкой. Черноволосый, с усами, но от черного оставались лишь редкие места, седина брала свое. Усами гордился. Постоянно их трогал, будто бы поправляя, будь то беседа или посиделки с самим собой – неважно. Это был его ритуал. Ему не хватало лишь курительной трубки, для полного образа. Рост его был около 170 см. Обонянию бросался запах. Запах парфюма. В них чувствовалась решительность, сила и уверенность. Какие-то древесные и пряные ноты, со временем раскрывающиеся и преображающиеся в ноты с фруктовым оттенком. Я слышал этот запах, когда был в Грассе, во Франции. Это Ambre Topkapi.

– Приятно с Вами познакомиться Томас – уверенно пожал руку собеседник. Моё имя Артём.

Питер – город рыб. Так она мне сказала. Поэтому папа поехал туда, после их развода. Он всегда был задумчивым, печальным. Всегда думал о чём-то своём и ни с кем не делился. Я часто просилась к нему на руки, обнимала его и целовала в нос, трогала своими маленькими ручками его бороду. Колючая. С ним было тяжело. Но при этом мы все чувствовали, как сильно он нас любит. Я не видела его с того самого дня улёта. Он подошел ко мне, обнял так крепко, что моё дыхание перехватило, такие сильные объятия я почувствовала впервые, и я сразу поняла, что эти объятия – прощальные. Ох папочка… я так сильно его люблю и так по нему скучаю. Я хочу снова его увидеть, но мама говорит – не нужно мне с ним общаться, потому что он не достоин. Но я не понимаю, о чём она говорит. – «Однажды ты всё узнаешь». – Это её отговорка. На все мои вопросы. Я не знаю в чём там дело, но… Он же мой отец и отец Ромы. Я хочу знать, как он живёт, как он дышит, чем занимается. В конце концов я люблю его, каким бы он не был. – Лер, я хочу поехать в Питер, найти его, поговорить, я уже взрослая, я хочу, чтобы он рассказал мне правду, почему всё так.

– Но ты ведь два месяца назад получила паспорт, как ты хочешь поехать туда? Ну либо, с кем?

– Не знаю, и меня это выводит из себя, ну почему мне не восемнадцать! – так по-девичьи, злилась и недоумевала девочка. – Он и с друзьями перестал особо поддерживать отношения, я думаю, не могу к ним обратиться, да и кто мне поможет? – вздохнула она.

– Может быть, пока оставить эту затею?

– Не знаю Лер, я совсем запуталась, слишком много проблем, да и маме сказать об этом, будет ужасной идеей, это её разозлит, даже не представляю как сильно.

Они ещё болтали какое-то время. Но Лере нужно было идти, а Даша осталась одна. В голову ей пришли воспоминания об их первой поездке в Санкт-Петербург. – Помню папа мне сказал, что в Петербург без зонта – ехать моветон. – продолжала рассуждать и вспоминать девочка. Даша – блондинка, но блондинка с головой на плечах, что редкость. Её черты лица очень выразительные, была сильно похожа на маму, зеленые глаза подкупали. Стройная. Сколько бы она не ела, вес не приходил к ней. Метаболизм. – «В семье у нас нет полных» – так они шутили. Она знала, что её ум от отца, а мудрость от матери. Развита, ей часто сложно со сверстниками. Папа учил её и объяснял, как устроен мир, как работают те или иные механизмы. Она всё впитывала, как губка – моющее средство, перед мытьём посуды. Мы много смеялись, часто дурачились, покупали всякую ерунду, пробовали это – и тут же выбрасывали. Ходили примерять странные наряды в магазинах, ездили по многим экскурсиям. Мы провели там около недели, кажется, но столько всего посмотрели за это время. Я была впечатлена. Хотя для девочки, которая уже много, где побывала, в том числе и в Англии, было сложно впечатлиться чем-то. Но этот город сумел оставить яркие воспоминания и впечатления. Я помню Исаакиевский собор, папа сказал, что он очень важен для него и мамы, но не говорил почему. Помню мы стояли на смотровой площадке, и вся панорама города была видна. Какой же он историчный. С каждой из четырех сторон его обрамляют восьмиколонные портики, украшенные статуями и барельефами. Снаружи цоколь из гранита, а стены из серых мраморных блоков. Потрясающее место с не менее потрясающей историей. Я бы очень хотела оказаться там вновь, с папой. Город, конечно, хмурый, он давит своей серостью, но зато в редкие моменты, когда в нем солнечно, он настолько преображается, что внутри изменяешься ты сам. Помню наш визит в Москву. Как впервые пошли в метро, мне было лет 7, наверное. Метро для меня было чем-то загадочным и страшным. Мы спускались под землю на какой-то движущейся лестнице, потом мама сказала, что это эскалатор. Всегда так много людей. Все куда-то спешат. На перроне по обе стороны ездят необычные электрички. Я их так называла сначала, потому что показались мне весьма знакомыми. Но когда зашли в вагон, я увидела разницу. Сиденья расположены не вертикально по вагону, а горизонтально и центр всегда пустой, чтобы могло вместиться, как можно больше людей. Этот скоростной поезд очень быстро ездит. Мы ловко выходили из одного метро, и заходили в другое, меняя ветку. И вот мы вышли на какую-то длинную улицу, украшенную разными гирляндами сверху, и прочими новогодними украшениями. Папа сказала, что это улица Никольская, и скоро мы выйдем к красной площади. Красная площадь – для меня была, чем-то не досягаемым. Я знала, что наш президент, каждый год стоит напротив курантов и произносит свою речь, но я никогда не думала, что окажусь на этой площади. По дороге, мы обходили большое количество людей, которые также гуляли, одни, в парах, всей семьей. Никто не спешил, все просто шли и наслаждались атмосферой праздника. Где-то играла музыка, а где-то уличные музыканты перепевали ту музыку, исполняя свою. И вот мы вышли. У меня был восторг, я ликовала! Было очень любопытно, и я увидела впервые куранты! Увидела то, что даже не ожидала, я была маленькой, но я до сих пор помню, какое сильное впечатление на меня оказало всё это. Под ногами брусчатка. Стоят разноцветные храмы. Это был Собор Василия Блаженного. История воочию. Это непередаваемые ощущения. С тех пор в Москве мы не были, но я очень хочу туда поехать. Но еще больше, я хочу в Петербург. К папе.