Бекки Алберталли - Плюсы неразделенной любви

Не нравится. Диз лайк.

– Привет, – произносит Кэсси, улыбаясь. – Мину ты помнишь.

– Из туалета, – добавляет Мина.

У меня вырывается смешок.

Меня в себе это очень расстраивает: если всем хорошо, то и я тоже не в состоянии злиться. Мои конформистские чувства… Лажа это. Иногда очень хочется по-настоящему впасть в ярость.

– О боже, какой крутой кулончик, – замечает Мина.

Я краснею.

– Ой… Я сама его сделала.

– Серьезно?

– Ну да, это просто. Видишь, это старая молния, – говорю я и подаюсь вперед. – Отрезаешь конец и расстегиваешь, получается сердечко. А потом сшиваешь внизу.

– Молли все время мастерит подобную хренотень, – горделиво поясняет Кэсси.

Они кладут пакеты на соседний столик. Наверное, ходят по магазинам с обеда. Как по мне, ужасное коллективное занятие – впрочем, для людей с маленьким размером все может быть по-другому. Наверное, они и в примерочную ходили вместе. И, вероятно, наряды купили одинаковые.

Я беру пустой стаканчик для йогурта. Здесь самообслуживание. Можно выбрать какой угодно вкус, а потом добавить любой из пятидесяти миллионов топпингов. Не всем по душе такое разнообразие – а вот я справляюсь как профи. Нужно знать, что любишь, только и всего.

Я расплачиваюсь и иду обратно. Вскоре ко мне подсаживается Мина. Она заглядывает в мой стаканчик.

– Что взяла?

– Шоколад с печеньем.

Как я и сказала. Я профи.

Тогда Мина показывает мне свой йогурт. Естественно, она из тех, кто жутко теряется от чрезмерной свободы, потому и смешивает мармеладных мишек с шоколадом.

– Кэсси сказала, ты ходишь в Джорджтаун Дэй [11] Школа в округе Колумбия. . – Слова даются мне с трудом.

– Ага. Перехожу в выпускной класс.

– Мы тоже. А еще ты фотографируешь?

– Да ты все обо мне знаешь! – восклицает она.

Я краснею. Что ж… Криповый я персонаж – всегда знаю о людях больше, чем они знают обо мне.

Повисает неловкая пауза.

– Наша подруга Оливия тоже фотографирует, – вставляю я, просто чтобы хоть что-то сказать.

– Ух ты, круто! Ну, я только начала заниматься. Уилл – вы с ним виделись, тот, рыжий… Он очень талантливый. Подтягивает меня по основам. У него есть эта программа, в которой можно настраивать яркость и цвет изображений. А еще скоро он научит меня работать с бликами. – Мина замолкает. – Я не слишком разболталась?

– Нет, ты…

– Я много говорю, когда нервничаю.

– А ты нервничаешь? – спрашиваю я.

Она пожимает плечами и улыбается.

– Не знаю. Это все так неловко, да? Тебе не кажется это странным? Лезть из кожи вон, когда стараешься с кем-то подружиться.

– Наверное, – говорю я.

– У нас с друзьями такого не было – типа, знаешь: «Эй, давай дружить». У нас было что-то вроде: «Окей, ладно. Ты здесь и ты мне нравишься».

– То же самое я сказала Кэсси в утробе.

Мина смеется и почесывает руку. Рукав рубашки задирается и обнажает краешек татуировки. Непонятно, что там изображено. И все-таки – у нее есть татуировка. При том, что она моя ровесница. Рядом с ней я чувствую себя слегка ущербной.

Тут напротив садится Кэсси.

– Долго же ты, – отмечает Мина.

– Да. Решения.

В этом вся Кэсси. Каждый раз она по три часа выбирает себе йогурт, но останавливается на одном и том же варианте. Ванильный. И какой-нибудь особенный мармелад. ПАМЯТКА ДЛЯ КЭССИ: все мармеладки на вкус одинаковые. Честное слово.

– Так, ладно, мне надо закончить свою теорию, – сообщает Кэсси и сует в рот полную ложку йогурта. – Молли, ты пропустила: мы обсуждали предков.

– Э-э… Что?

– Ну, предков. Родственников, которые умерли до твоего рождения.

– Почему вы о них вспомнили?

Ложка Кэсси замирает в воздухе.

– Да сложно сказать…

– Ну, мы начали с доноров спермы, – поясняет Мина, – рассуждали, считаются ли доноры спермы твоими родственниками.

– Точно! – подхватывает Кэсси. – Так вот, моя теория. У каждого есть предки, и они встречаются и тусуются в раю или аду. Если что, это не официальные положения иудаизма. Не раввин нашептал.

– Я догадалась, – улыбаюсь я.

– Ага. Так вот. Сидят они там, пьют амброзию и все остальное…

– Раввин такого бы точно не нашептал.

Она не обращает на меня внимания и продолжает:

– И вот у одного из их потомков появляется ребенок. И это ты! Ты рождаешься, и твои предки всю жизнь за тобой наблюдают. Переживают за тебя, обсуждают твои решения. Но вмешиваться им запрещено. Можно только смотреть. Вроде реалити-шоу.

– Очень, очень скучное реалити-шоу, – говорю я.