Эмилия Марр - Второй шанс для нас

– Болела чем-то, или сейчас, заразным? – кричит, теряя терпение. Видно, он привык, что на все его вопросы надо отвечать немедля.

Так хочется сказать «да»! Но ведь никакой гарантии нет, что эта ложь потом не выльется мне во что-то глобальное, в страшное возмездие. Почему-то я уверена, что он любит наказывать.

– Так что? Я устал ждать, отвечай быстрее.

– Нет, я не больна ничем заразным.

– Хорошо, – довольно кивает, облапывая меня взглядом так, что мне становится неуютно. Ерзаю на стуле, мечтая побыстрее свалить отсюда.

– Родишь мне девочку, такую же красавицу, как сама.

Сумочка, которая все это время лежала на коленях, слетает на пол. Вот она! Надежда на свободу! Я вскакиваю с места и кричу:

– Ни за что! Никогда!

А после, падая обратно на стул, заливаюсь слезами.

– За что мне это! – Про себя радуюсь, что ходила в школе в театральный кружок. – Почему все хотят от меня то, чего я дать не могу?! – продолжаю реветь, всю душу вкладывая в эту сцену.

А после встаю и, отойдя к стене, поднимаю лицо вверх, имитируя желание остановить слезы. Салфетками промакиваю глаза, как будто вытираю слезы.

Затем оборачиваюсь к дедуле и, опустив взгляд, говорю максимально траурным голосом:

– В юном возрасте совершила ошибку, теперь у меня диагноз – бесплодие. Я извиняюсь за свою несдержанность, но эта моя больная мозоль, то, из-за чего я рассталась с… – вновь начинаю плакать, для театральности не договорив фразу.

Мужчина молчит очень долгое время.

Я «успокаиваюсь», прохожу и сажусь на ранее отведенный для меня стул. Для большей правдоподобности высмаркиваюсь в салфетку, а после поднимаю на него печальный взгляд.

– Я не смогу ни себе родить ребенка, ни вам, ни кому бы то ни было еще.

Мужчина смотрит на меня, прищурившись, хочет понять, вру я или нет.

Медленно встает, подходит ко мне, берет за плечи и поднимает со стула. Внимательно всматривается в глаза, пытаясь найти в них ложь.

– Не верите, – надломленным голосом произношу, – я даже взяла девочку на воспитание, могу показать фотки…

– Не надо, – обрывает меня на полуслове, а после, немного отстранившись, рассматривает, как какой-то экспонат. – Жалко, конечно, гены у тебя хорошие, могла бы передать их… – не успевает договорить, как дверь с грохотом открывается.

Я оборачиваюсь и с удивлением обнаруживаю, что к нам вломился тот самый синеглазый мужчина. Он осматривает нас, будто оценивая, видит, как мужчина держит меня за плечи, подходит ближе…

– Я смотрю, вы уже договорились? – с издевкой в голосе спрашивает синеглазый.

– Ты кто такой? – на повышенных тонах спрашивает старикашка, отпуская меня и развернувшись корпусом к ворвавшемуся мужчине. – И как сюда проник? – смотрит за мою спину, ища своих амбалов.

– Георгий Иванович, седина в бороду, бес в ребро, да? Годы идут, а вы все ищете себе девку помоложе? – иронизирует вошедший.

– Ты кто такой, щенок? – грозно прищурившись, становится в позу старик. – Откуда имя мое узнал?

Синеглазый игнорирует вопрос и теперь осуждающе смотрит на меня:

– С ним останешься или со мной пойдешь?

Его вопрос звучит так неожиданно, что я не сразу нахожусь с ответом.

– Ты не слишком-то вперед забегай, щенок. Она моя, и никуда с тобой не пойдет.

От этой фразы Георгия Ивановича меня передергивает.

Синеглазый усмехается:

– Ну, допустим, она не ваша, – произносит с напором, – а все же моя девушка.

– Даже не начинай врать, – отмахивается от него Георгий Иванович, как от мухи, проходит и вновь садится во главе стола, где я его увидела впервые. – Я прекрасно слышал их разговор с подружками. Она тебя знать не знала, когда шла целовать, девчонкам проспорила. Так что хватит заливать и проваливай, на сегодня девка моя, потом я подумаю, что с ней сделать.

Незнакомец бросает на меня грозный взгляд:

– Это правда, Элла?

Когда я слышу имя, которым меня называли в той, другой, хорошей жизни, невольно отшатываюсь от него. Откуда он меня знает?

– То есть ты хочешь сказать, что не узнала меня, а подошла из-за спора? – заявляет незнакомец, грозно взирая на меня.

А я смотрю на него во все глаза и не понимаю. Смутно он мне кое-кого напоминает, но уж слишком они разные. Тот, кого помню я – хороший, добрый парень, синие глаза которого смотрели на меня с обожанием и чистой любовью. У него была светлая кожа, всегда коротко подстриженные волосы и милая улыбка, покорившая меня тогда, в далёкие школьные годы. А этот мужчина высок, широк в плечах. Да, у него синие глаза, но не той синевой, что бывает над головой на закате дня на небосводе, а той, что смотрит на нас из-за грозовых туч, метающих молнии. Глаза, от взгляда которых становится не по себе. И нос сломан на переносице, а кожа темная и бугристая, а еще и волосы длинные почти до плеч. Да и выглядит мужчина не моим ровесником, а как будто старше.