Лиза Бетт - Я тебя у него украду

Разрывалась.

Когда он вошел, ощутила, но как-то слабо смогла вообще отреагировать. На секунду меня просто выключило, и начала в себя приходить только в момент, когда Пашка начал медленно меня трахать, ловя мои губы. Целуя их. Лаская невесомыми касаниями.

– Никогда сквирта не было? Испугалась? – стирает слезы губами, трахает пульсирующее лоно, а я даже не в силах разобрать, о чем он. Спрашивает о чем-то? О чем?

Постепенно тело начинало ощущаться, сведенные до этого судорогой бедра сжались на каменных мужских, и я скрестила лодыжки чтобы не так глубоко проникал. Все же он слишком большой.

– Что ты сделал? – напряженно в его глаза, а он нахмурился.

– Больно?

Нет.

– Непривычно.

– Ты очень красива, когда кончаешь, – Пашка заводит руку под мою поясницу, чтобы удобнее входить. Все на автомате. От и до выверенно. Ослабевшими руками касаюсь его ягодиц, скольжу выше, чувствую реакцию на мою ласку – мурашки. Дохожу до лопаток, и он с нажимом на поясницу одновременно грубо толкается. Впиваюсь в спину ногтями. – Когда не контролируешь мимику и просто отдаешься. Очень красива.

– А ты… – дыхание перехватило, толкнулся снова, сцарапала кожу на лопатках, Пашка зашипел.

– Сзади тебя взять?

И не дав даже осознать суть риторического вопроса, выпрямился и перевернул меня за лодыжки, впечатывая грудью в матрас. Приподняла бедра, сжал, поставил на колени. Безвольно подчинилась, вскрикнула в подушку, когда вставил. Не вошел, не скользнул. Втаранил. Спасло то, что предварительно плюнул на пальцы – очень грязно и развратно и смочил. Иначе повредил бы. Сука жадная.

– Помнишь, про уговор?

Щелкнула пряжка ремня, Пашка обвил его вокруг моей талии и рванул на себя как поводья. Охренел?

– Оставлю синяки на бедрах, если буду руками. Хочешь? Тебе мало засоса на плече и ключице?

Засоса?

Выпрямилась на локтях, услышала его ухмылку, когда выматерилась вслух.

– Пометил, самец херов.

– Тебя – хочется.

– Не привыкай, – возмутилась правда глухо, потому что снова ткнулась в подушку лицом. К чертям вообще все. Просто закрыть глаза и ловить момент.

– Так лучше. Помолчи и дай дяде сделать обоим хорошо.

Издевается, но сил на ответ нет. Да и похрен как-то на глупые разговоры, когда он так глубоко. Дерзко. Нагло.

Ремень впивается в живот, натягивается на талии, бедра вколачиваются в бедра, член таранит как поршень, слышу эти звуки как дикий ритм безумия.

Стону.

А Пашка наслаждается. Мной и тем, что происходит. Тем, как льну. Как отдаюсь. Берет. Имеет. И хочется ему потакать.

До пика дошли почти одновременно, не смотря на то, что он правил, а я отдавалась. Вскрикнула его имя в подушку, сжала простынь, закусила наволочку. А он швырнул меня на спину и вошел сверху, на миг тормозя свой кайф, чтобы насладиться моим.

Просмаковать каждую его секунду. А потом парой грубых толчков догнать и уверенно сжав стояк у основания выйти из меня чтобы обжечь каплями мой лобок и лоно. Очень опасно. Очень. Неоправданно.

Настолько, что я даже очнулась от морока и распахнула глаза испуганно вжимаясь в матрас. Чувствуя, как течет по коже его метка.

– Охренел? – выпалила, а он ухмыльнулся, стряхивая стояк.

– Тебе не идет материться, Журавлева. Не твое это.

– Паш, я не на таблетках, ты зачем? – опустила испуганный взгляд на лобок, рукой туда же, но кажется он не попал. Сволочь, напугал.

– Я аккуратно, знаю же, что делаю, – сел на пятки и подцепил мои ноги под коленями, раздвигая их для себя. Чтобы глазами облизать то, что облизывал совсем недавно языком. – Не трогай, размажешь…

Перехватил мое запястье и сунул мне неизвестно откуда взявшуюся порванную футболку. Мою.

Дождался, когда вытру пальцы и забрал, чтобы методично стереть свои следы досуха. Безумно довольный собой.

– Думаю на сегодня тебе хватит, да? – вытер и свой член, стирая с головки капли и отшвырнул ткань, переводя на меня вопросительный взгляд. – И мне пора, уже светает.

И будто только сейчас осознав, что вообще-то уже утро, глянула в окно, где из-за шторы начинал просвечивать розоватый блик в небе.

Пашка поднялся и начал одеваться, а только сейчас осознала, что, кажется, протрезвела и вообще жива. До этого все как в тумане.

Подтянула простынь и накинула на голое тело раздраженно глядя на засос на плече. Когда успел?

– Закройся.

Ни слова не произнесла хотя с десяток вертелись на языке. Мозг начал просыпаться. Что натворила?

Встала и покорно прошла за гостем к двери в прихожей. Отрешенно смотрела в пол, пока надевал пальто.