Алайна Салах - Твои

– Ты руки-то помыл? – со смехом уворачиваюсь от его объятий. – Иди, а я пока кофе нам сделаю.

– Там вино в пакете, – подсказывает Алексей, отступая и убирая руки в карманы. – Для настроения.

– Да, кстати. Тут такое дело: сегодня у тебя остаться не получится.

Алексей выглядит удивленным и разочарованным одновременно, поэтому мне приходится пояснить:

– Отец Полины в городе. Они сейчас в кино, и в девять он должен привезти ее обратно.

– Ясно, – кивает он через паузу. – Я так понимаю, что у нас всего пара часов? Чем займемся?

– Может быть, кино посмотрим? – со слабой улыбкой предлагаю я. – Сто лет перед телеком не сидела.

Алексей соглашается, и после выпитого кофе и съеденных бутербродов мы перемещаемся на диван в гостиную. И пусть идея с фильмом принадлежит мне, удерживать внимание на экране едва ли получается. Я не могу не думать о том, что Алексей, сидящий рядом, просто терпит мелькающие кадры, тогда как на деле с большим удовольствием очутился бы где-то в другом месте. А еще представляю Полину, которая весело уминает попкорн к компании своего обаятельного папаши и влюбляется в него еще больше, потому что он нашел время отвести ее на желанный мультик, а я – нет. Вот я курица. Нужно было перенести встречу с Алексеем на завтра, а сегодня пойти в кино с ними. Тогда мысленного раздрая значительно поубавилось бы.

– Извини, ладно? – бормочу я, когда мы с Алексеем стоим в прихожей. Он – в пиджаке и ботинках, я – в домашних штанах и футболке с надписью «У кого сиськи – тот и прав».

Это торжество быдло-юмора, подарок двоюродной сестры на день рождения, я надевала всего дважды: в первый раз, когда делала генеральную уборку, потому что надеялась безвозвратно испортить ее отбеливателем, и сегодня, когда во время просмотра кино пролила на себя кофе. Просто эта безвкусная тряпка стала первым, что попалось на глаза.

– Все нормально, – сухо отзывается Алексей. – Созвонимся.

От вида его поджатых губ угрызения совести моментально как рукой снимает. Либо психани уже и выскажи все, что не устраивает, либо уж держи лицо как следует. А вот этот недовольный полуфабрикат не нужно мне на прощанье демонстрировать. Я, в конце концов, на шею никому не вешаюсь с просьбой меня не бросать. Сам же принял такие условия: детей всегда пропускать вперед.

Но чтобы не заканчивать вечер на паршивой ноте, решаю быть выше раздражения и, поднявшись на цыпочках, чмокаю Алексея в щеку.

– Не обижайся, ладно? На следующей неделе наверстаем.

Сдержанно кивнув, он берется за дверную ручку, но выйти не успевает. Потому что в дверь раздается звонок.

Я застываю как олениха, которую по коварному стечению обстоятельств ослепило светом фар при попытке перебежать дорогу. Время еще девяти нет. Чего Роберт с Полинкой так рано вернулись? Или это не они, а заплутавший курьер из доставки?

– Откроешь? – неживым голосом осведомляется Алексей.

На секунду у меня мелькает дурацкая мысль затолкать его в шкаф. Но не для того, чтобы спрятать, а чтобы глупых вопросов не задавал.

Оттеснив его в сторону, я щелкаю замком. На пороге, как и ожидалось, стоят Роберт и сияющая Полина в огромной до неприличия короне на голове. В одной руке у нее ведерко с попкорном, в другой – плюшевый медведь с носом, по странности расположенным между глаз.

– Мам, смотри, что мне Роберт выиграл! – без прелюдии верещит она, впихивая его мне в руку. – Он все мячи в корзину попал, и потом какая-то тетя попросила у него автограф.

Я же говорю, что мужчина с дочкой – это как пресс Криса Хемсворта: не оставляет равнодушным никого.

– Классная футболка, Рада, – довольно скалится Роберт, красноречиво уставившись в прилично натянутую надпись. Помимо того, что Римма выбрала откровенно паршивый подарок, она еще и с размером промахнулась.

И до того, как я успеваю осадить его взглядом, запускает руку в карман и выдергивает оттуда здоровенную упаковку мармеладных червей.

– Мы принесли взятку. Пустишь?

– Только сначала меня не забудь выпустить, – эффектно подает голос Алексей, решивший, что пора перестать томиться за дверью.

Все, что мне остается – это широко и по-идиотски улыбаться тому, как брови Роберта дергаются в удивлении и как выразительно закатывает глаза Полина. Этой бесполезной привычке она у меня научилась.

– Роберт, это Алексей, моя друг, – с фальшивой бодростью в голосе тараторю я. – Алексей, это Роберт, отец моей дочери. Я тебе про него говорила, помнишь? С Полиной вы уже знакомы.