Irizka2 - Разбавить водой и взболтать

С другими омегами общаться не выходило от слова совсем. Красивые феечки выводили из себя одним только своим видом. Болтливые как сороки и наглые как индюки, омеги бессмысленно занимали время, тянули деньги и напрягали мозг. Текущие попки были объектами похоти и сексуального удовлетворения, к ним не было ни доверия, ни чувств. И для этого были причины.

К ужину спустились, когда на улице сгустились сумерки. Часы показывали почти девять, но солнце уже клонилось к закату, в Тронхейме темнело значительно позже. Дэвид задержался у дверей Хелля и, осторожно постучав, заглянул в полумрак комнаты. Омега лежал на постели, поджав колени и спрятав лицо в подушке, но когда дверь приоткрылась, он поднялся, и Дэвид заметил слёзы у него на щеках.

– Хей, – тихо позвал он брата, чувствуя, как сжимаются от злости кулаки – кто бы ни обидел Хелля, его хотелось наказать.

– Привет, вы уже приехали? Простите, я проспал. – Омега отвернулся и незаметно вытер лицо.

– Спустишься к ужину? Каспер и Инге поставили мангал.

– Да, конечно, – Хелль попытался улыбнуться. Тонкие сухие губы дёрнулись в уголках, но так и остались сжаты. Дэвид вышел, чувствуя неприятную досаду – Хелль обычно улыбался ярко и красиво, сейчас же выглядел совершенно несчастным.

Младший омега всегда занимал особое место в его сердце. К нему все относились теплее. Инге и Каспер баловали младшего, заботились о нем, как о ребенке, хотя Хелль всегда отлично справлялся сам. Станги обожали чувство юмора кузена, радовались его спокойствию и терпеливому характеру, а Дэйв нередко ловил себя на мысли, что похожий омега отлично подошел бы на роль их мужа. Потому слезы Хелля расстроили и разозлили. С трудом перебарывая негативные чувства, он спустился во двор.

На летней площадке омеги поставили стол и развернули бурную деятельность по готовке мяса. Пахло просто потрясающе, так что рот тут же наполнился слюной, и Дэйв занял место рядом с Ютаном. Вскоре к ним вышел и Хелль. Младший кузен, в отличие от своих братьев, был закутан в теплую свободную рубашку и широкие штаны, одежда скрывала его фигуру, и этим привлекала внимание. Дэвид одернул себя, когда понял, что невольно его рассматривает.

Омеги приветственно обнялись и усадили Хелля за стол, не подпуская к готовке. Младший казался подавленным, неловко улыбался, был бледен и почти всё время молчал, хотя его и пытались разговорить.

– Не трогайте его, ладно, – вступился за него Каспер, – если захочет – сам расскажет.

– Просто мы переживаем, – Ютан быстро наелся и теперь доставал всех вопросами. – Ты ж знаешь, Хелль, мы всегда поддержим и поможем. Ты в курсе всех наших бед, мы ничего от вас не скрываем, и тебе не стоит бояться.

– Я не боюсь, – мрачно качнул головой Хелль, – и если тебя так распирает любопытство, то скажу. – он мрачно сверкнул глазами и смерил взглядом братьев. – Я беременный, семь недель, и завтра утром еду на аборт.

За столом повисла неловкая пауза, Сэм даже жевать перестал и с непониманием уставился на кузена. Для Стангов семья и дети были слишком важной и серьёзной темой. Хотя бы потому, что им слабо верилось, что когда-либо найдётся омега, который согласится с ними тремя жить и рожать детей. Но о постоянном, своём собственном, единственном и любимом муже они мечтали уже давно.

– Зачем? – выдавил Каспер, и Самуила прорвало.

– Это же ребёнок, Хелль, как ты можешь так поступить?! Если не хотел детей, следовало предохраняться, но если в тебе зародилась жизнь, зачем его убивать? А что подумает его отец? Ты ведь лишаешь его возможности встретить своего сына…

– Замолчи! – резко прервал его Хелль. – Вы только и треплетесь, что поддержите и не осудите. Что ваши тайны особенные, и никто вас такими не примет. Но я принял, принимал много лет! Почему же вы не можете принять меня?

Злобно швырнув приборы на стол, Хелль поднялся и молча вышел из-за стола.

– Не стоило так… – тихо заметил Инге.

– Сам знаю, но вырвалось. Простите, – Сэм поджал губы, извиняться он не любил, и всё ещё считал себя правым.

– Лучше извинись перед Хеллем, – толкнул в бок брата Ют.

– Не надо, – Каспер расстроенно вздохнул, – он скоро остынет. И Хелль прав – мы не те, кто вправе его осуждать.

Дэвид поднялся рано. Привычка, вбитая ещё со времени учёбы и армии, работала исправно. Вчера они сидели до пяти утра, пили теплый сидр, разговаривали, чувствуя приятное единение с семьёй. Хелля не хватало, но трогать его не решились. Только мысли о нём не оставляли ни на секунду.