Александр Вараксин - Наразрыв

– Сейчас зачем себя винить? Уже ничего не изменишь,– закончив разговор, сказал Олег. Встал из-за стола, достал из кармана пачку сигарет и вышел на балкон.

Серия 17

За ее спиной лязгнул засов, закрывающий дверь в одиночную камеру. В камере было сыро и холодно. Холодным было и ее тело. Оля не понимала, что с ней происходит. За что, почему это с ней, она ничего не помнила.

Скинув с ног больничные тапочки и поджав под себя ноги, Оля села на металлическую кровать, привинченную к полу. Закуталась в одеяло, и тут по телу пошла мелкая дрожь. Возможно, сказались напряжение последних дней и слабость организма после отравления. Дрожь усиливалась, как будто тело кричало от безысходности. Застучали друг о друга зубы. Сколько времени это продолжалось, Оля не помнила. В какой-то момент, как от высокого напряжения перегорает лампочка, тело дернулось в последней конвульсии, и сознание отключило ее от внешнего мира.

Оля открыла глаза и увидела над собой тускло горящую лампочку в металлической решетке. «Что же такое произошло в моей прошлой жизни, что я совершила, за что посадили в тюрьму? Как вообще такое могло случиться?» Она интуитивно чувствовала, что нет за ней никакой вины. Все происходящее было кошмаром. Как будто кто-то выдернул ее из той жизни, которую она не помнила, и вставил в новую жизнь: с больницей, полицией и тюрьмой.

Оля услышала шорох под кроватью. Передвинувшись к краю матраса, посмотрела вниз. На полу, у дальней ножки кровати сидела крыса. Она шевелила усиками и внимательно смотрела маленькими глазками на Олю. Где-то она видела этот взгляд. Оле стало плохо. Она откинулась на подушку, волна безграничной жалости к самой себе накрыла ее, и слезы потекли по щекам.

В больнице Оля пролежала пять дней. Тело ее полностью восстановило свои функции, но память не возвращалась. Иногда всплывали какие-то картинки, по-видимому, из детства, но они были размытые, нечеткие. Елка с игрушками, конфетти, большой букет цветов в руках, и она идет в школу, дикая боль внизу живота и крик ребенка. Оля напрягалась, вспоминая и пытаясь, как за веревочку, зацепиться за одно из воспоминаний, но …веревочка обрывалась, и серо-молочная стена снова закрывала ей дверцу в прошлое.

Два раза в кабинете заведующей ее допрашивал знакомый майор ФСБ Фролов Геннадий Иосифович. Он спрашивал ее про взрыв на вокзале. Что она помнит? Кто ей дал сумку с взрывчаткой? Кто такой Владимир?

Вопросов было много, но она ничего не помнила. Совсем ничего. Майор показывал ей фотографии незнакомых мужчин и женщин. Все было бесполезно. После ее ответов майор сказал, что она специально прикидывается, чтобы не нести ответственности за убийство невинных людей, и что он все равно выведет ее на чистую воду. Если она не признается, то ей дадут пожизненное заключение, а если признается, то срок будет меньше. Поэтому он ей рекомендует признаться и не усугублять свое положение.

Она действительно ничего не помнила. Совсем ничего. Хотя нет, иногда во сне она видела лицо какой-то женщины, которая смотрела ей прямо в глаза. Лицо было обрюзгшее, и смотрела она на Олю злым и в то же время любопытным взглядом, как та крыса под кроватью.

Серия 18

Марина с детства мечтала о путешествиях. Листая модные журналы, представляла себя на роскошной яхте или на берегу океана, где ветер качает пальмы. В мечтах она грелась на солнце, лежа в шезлонге и потягивая через соломинку бирюзовый коктейль. Швейцар распахивал бы перед ней двери отеля и она, почему-то в воздушном красном с белыми лилиями платье, на высоких каблуках, гордо ступая, подходила бы к стойке ресепшен. Маленькая Марина как-то в разговоре взрослых услышала это красивое слово «ресепшен», и с тех пор оно было ее паролем к красивой и богатой жизни. «Ресепшен» – в этом слове был шум океана и даже запах дорогого парфюма из той далекой, богатой жизни. Марина представляла, как красивый молодой мужчина, в белоснежной рубашке, с синим галстуком, служащий отеля, услужливо протягивает ей ключи от президентского номера и почему-то дарит розу.

Случившаяся любовь с Олегом и рождение ребенка разрушили ее представление о будущем. Однокомнатная квартира, купленная специально для нее на первое время, превратилась в постоянную. На бизнес Олега свалились какие-то неприятности, а находившуюся в собственности трехкомнатную квартиру после развода он оставил бывшей жене.

«Мог бы ей отдать однокомнатную, а мы бы с Лизой заехали в большую. Всегда говорил, что Оля умная, а тут почему-то постеснялся предложить ей поменяться». Хоть Марина про себя и ворчала, но понимала, что Олегу тяжело было бы жить в той квартире, где все напоминало о прошлой жизни.